Удивленная Ундина рассмеялась:
— Черт, Моргана, у тебя нешуточный подход к организации вечеринок.
— Прости… — простонала Моргана, — но ведь занятия закончились несколько недель назад, и все выпускные вечеринки оказались такими дурацкими, и я со скуки умирала последнее время. Я хочу убедиться, что новый учебный год в нашем классе начнется правильно.
— Кому ты это рассказываешь!
— Думаю, я просто волнуюсь. Ты же знаешь… конец года, занятия у Рафаэля… — Ее голос с легкой чарующей хрипотцой зазвучал мягче. — Наша дружба…
Ундина улыбнулась: ей нравилась прямота Морганы, даже когда это отдавало навязчивостью.
— Правда? — сказала Моргана отчасти напористо, отчасти умоляюще. — Мы ведь друзья?
— Свои в доску.
Образ Морганы всплыл перед глазами Ундины хотя это была не совсем она. От Морганы присутствовала только голова — черноволосая кукольная головка на тельце бабочки с темными крыльями и темным брюшком. Бабочка сидела на белом шелке в красный горошек. Странное видение лишь промелькнуло перед глазами, но сердце Ундины замерло в груди. Вытащив карандаш и листок бумаги из бюро, она покачала головой.
— Ну хорошо. «Вечеринка», — написала она, потом зачеркнула. — Нет. «Лучшая вечеринка года».
Моргана хихикнула на другом конце линии, и Ундина добавила:
— «Ундина и Моргана представляют». Итак, что нам понадобится?
— Ммм, — задумчиво протянула Моргана. — Ну, те зелененькие квадратные запеканочки со шпинатом, какие моя мама унесла с собой с вашей последней вечеринки. И сосиски. Нам определенно потребуются сосиски. Сырный соус, трехслойный, чтобы в него макать всякую вкуснятину.
А потом она с неприличным придыханием простонала:
— А главное, детка, нужен ал-ка-хоооооль.
Ундина тяжело вздохнула. Она была достаточно взрослой, чтобы родители позволили ей остаться одной на год, но, тонкокостная, ростом пять футов три дюйма, выглядела Ундина очень юной. И ей это всегда жутко не нравилось, даже несмотря на возможность брать билеты в кино со скидками. Моргана тоже была невысокой, пять футов четыре дюйма, и худощавой, словно балерина, но что-то в ее поведении делало ее на вид старше. Однако не настолько старше, чтобы она могла сойти за человека, которому разрешено покупать в магазине спиртное.
— У тебя есть фальшивые документы? — спросила Ундина.
— Нет. — Тут наступила пауза. — Но знаешь, я уже покупала его раньше, в «О"Брайенс», на Юго-Восточной Семьдесят седьмой авеню. Даже Таня Рабани затаривалась там на прошлой неделе, а ей больше двенадцати никто бы не дал. Кроме, конечно, тех…
Ундина провела карандашом по лежавшему перед ней листку бумаги. Перед глазами мелькнул образ Тани Рабани — детское личико и невинные глазки, хлопающие ресничками, а под всем этим пугающе пышный бюст.
— А, я, кажется, начинаю понимать…