Вслед за девушкой Грета поднялась по черной лестнице в холл.

– Подождите здесь. И вот что, тут принято обращаться друг к другу по именам, не по фамилиям. Насколько мне известно, вас зовут Маргарет.

– Грета…

– Нет, Маргарет. А я, кстати, Пейшенс.

Она подвела Грету к двери утренней гостиной[9]. Грета немного помедлила, желая поправить волосы, но здесь не было зеркал. Дрожащей рукой она постучала и была призвана предстать перед хозяйкой дома.

Высокая и державшаяся очень прямо, Серенити Блейк стояла у окна. На ней было светло-серое платье с широким крахмальным воротником, ее голова была покрыта простым чепцом, завязанным под подбородком. Стянутые назад и туго скрученные на затылке волосы придавали ее красивому лицу суровое выражение.

– Маргарет Кастелло, мой муж отзывался о тебе как о честной работнице, преданной усопшему работодателю, и единственной опоре твоей овдовевшей матери. Это так?

– Да, мэм, – ответила Грета, делая реверанс.

– В этом доме мы не кланяемся никому, кроме Творца. Говорим мы по-простому. Наше «да» значит «да», наше «нет» значит «нет». Ты увидишь, что живем мы скромно. Мы не тратим деньги на безделушки, поскольку их можно употребить на помощь тем, кто в ней нуждается. Мы едим простую пищу, носим простую одежду и почитаем воскресенье. Мы не признаем Друзьями тех, кто стал мирским, обретя богатство. Я ценю практические навыки, а за твой труд мы предоставим тебе жилье и питание, выделим полдня для посещения твоей матери, а еще ты будешь получать небольшую плату.

Она подошла ближе, чтобы осмотреть Грету своими черными как уголь глазами.

– От тебя также требуется скромное поведение, следует работать молча, почитать воскресенье, как это делаем мы, починять и стирать белье и участвовать во всех благотворительных мероприятиях. Тебе все понятно?

Сглотнув ком в горле, Грета кивнула.

– Сейчас мы проживаем здесь вдвоем с мужем, но когда вернутся мои сыновья из колледжа и школы-интерната, несомненно, значительно прибавится стирки, ведь свои вещи энергичные мальчики умудряются быстро перепачкать. Это также будет твоей обязанностью. Какими умениями ты обладаешь?

– Я умею штопать и менять воротнички и манжеты, перешивать одежду, вышивать, гофрировать кружева… Этому меня научили монахини. И еще я умею нанизывать жемчуг на нить.

– Довольно. Покажи свои руки.

Сняв перчатки, Грета протянула руки для осмотра.

– Хорошо, у тебя руки человека, привычного к труду, и пальцы швеи. В этом доме нет нужды в вычурных вышивках, но простыни истираются и требуют починки, воротники тоже. Мы преуспеваем потому, что приветствуем бережливость во всем.

Как такое замечательное лицо с красиво изогнутыми бровями, густыми ресницами и пухлыми губами может быть столь строгим и даже суровым? Грета ощущала власть этих глаз, что, вперившись в нее, как будто читали ее мысли. Она не выдержала взгляда этой женщины.

– Ты будешь работать вместе с поварихой и Пейшенс и выполнять все задания, которые они тебе будут давать. Без дела здесь никто не сидит. Всегда найдется то, над чем нужно поработать. Это все. Твоя комната на верхнем этаже, общая со второй работницей. И еще, Маргарет, не забывай, ты пришла без рекомендательного письма. Ты здесь только потому, что за тебя поручился мой муж, не подведи его.

– Я не подведу. Спасибо, мэм.