Глава 17

Байрон размышлял о том, насколько непредсказуема жизнь. Этим утром, когда Кэйт внезапно объявила о своем намерении оставить Аутбэк Прайдов, он подумал, что все кончено, что до конца жизни он будет вынужден перебиваться с работы на работу. Этим же вечером, пакуя чемоданы к отъезду на ферму Нейла Диллона, Байрон был почти уверен в своем будущем.

Сначала — потрясающий звонок Мимс. А потом весь день, как только новость о происшедшем на Аут-бэке разнеслась по округе, владельцы ранчо звонили и предлагали свою помощь в возмещении убытков.

Бог да поможет техасцам за их доброту, ведь звонили даже те люди, которые скептически относились к планам Кэйт. И она, в Хэнк, и Команчо — самые гордые и независимые люди из тех, кого он знал, с кем встречался за всю свою жизнь. Но когда происходят подобные трагедии, даже им трудно без поддержки, без внимания со стороны соседей.

Уложив в чемодан последнюю рубашку, Байрон еще раз прокрутил в уме список необходимых вещей. Кэйт посоветовала ему взять с собой дополнительно твидовый костюм для Бакс Кантри и черный галстук на тот случай, если Мимс попросит сопровождать ее на каком-нибудь приеме в Манхэттене.

Мимс. Он улыбнулся при мысли о том, что вскоре увидит ее вновь. Когда он думал о Мимс, о Нейле Диллоне и об откликнувшихся на беду техасцах, он все больше и больше верил в успех Аутбэка. Усмехаясь, Байрон ловил себя на мысли, что готов расцеловать всех этих людей… Свое желание относительно Мимс он оставил в стороне от всего остального.

Единственное, что не давало Байрону покоя, так это мысли о Команчо: его вызывающее поведение не может оставаться безнаказанным.

Байрон никогда не думал, что может попасть в такое затруднительное положение. Все его друзья — и белые, и черные — остались в Кении. Команчо понравился Байрону. Они бы могли стать друзьями. У них много общего, и как только этот ковбой не замечает этого — и любовь к земле, и забота о природе, и отношение к людям… Но Команчо с самой первой встречи относился к нему как к врагу. Что ж, вызов принят.

Полный решимости, Байрон вышел из дому. Проходя мимо комнаты Кэйт, он беззвучно помолился, чтобы в этот миг она не открыла дверь. Ведь тогда ему придется объяснять свои намерения.

Выйдя во двор, Байрон посмотрел на ясное звездное небо. Остановившись, он попытался вспомнить, как эти звезды выглядели на небе Кении. И звезды, и его жизнь были теперь другими. Только луна оставалась прежней и блестела на зимнем небе, как огромная жемчужина.

Несколько сот ярдов западнее, у загонов, горели огни.

Пахло свежей соломой, антисептиками и дымом. Болтая с охранниками, Байрон переходил от одного загона к другому. И лишь полчаса спустя, убедившись, что дела обстоят как нельзя лучше, он постучал в дверь Команчо.

Заспанный, в наскоро накинутом халате, Команчо вышел на крыльцо. У ног его крутился, добродушно поскуливая, Траубл.

— Что вы здесь делаете? — сурово спросил Команчо, а затем не без ехидства добавил: