– Постарайтесь изменить ситуацию, – буркнул Бекстрём и поднялся. – Не должно быть так, чтобы наши камеры стояли пустыми и обходились честным налогоплательщикам в кучу денег.
После встречи Лиза Ламм по электронной почте проинформировала всех членов розыскной группы о последних новостях по их делу.
Барону Хансу Ульрику фон Комеру предстояло и далее оставаться в арестном доме, поскольку расследование против него было еще далеко от завершения. Согласно тому, что удалось выяснить в ходе допроса адвоката Петера Даниэльссона, его бывший коллега Томас Эрикссон занял почти двадцать миллионов крон у некоего банка на Кипре. В роли посредника в сделке выступил Афсан Ибрагим, и деньги выплатили пять лет назад, за месяц до того, как Томас Эрикссон купил себе дом на Ольстенсгатан.
Через пять дней после убийства адвоката Афсан Ибрагим якобы получил задание от банка предъявить ему их денежные претензии. Он передал Даниэльссону копии и поручения от банка и лежавшего в его основе долгового обязательства, и согласно им суммарный долг покойного составлял почти двадцать миллионов крон плюс больше миллиона набежавших процентов.
Копии этих документов для информации как приложение к ее письму получили все адресаты, и, кроме того, Лиза Ламм поделилась с ними своими личными размышлениями на сей счет.
«Если хотите знать мое мнение, то Ибрагим сам изначально одолжил эти деньги, в то время как банк выступал для него в качестве подставного лица. Я, естественно, задала такой вопрос Даниэльссону, он думает так же. В остальном я хотела бы сообщить вам, что судмедэксперт обещал посетить нашу завтрашнюю встречу. На всякий случай он возьмет с собой коллегу, которая считается всемирно известным авторитетом в части травм, нанесенных классическим тупым предметом. Жду с нетерпением. Увидимся. Лиза».
«Эта дамочка дорогого стоит», – подумал Бекстрём, когда достал свой секретный телефон и позвонил знакомому репортеру относительно того, чтобы перекусить вместе в каком-нибудь неприметном заведении, где будущий мультимиллионер вроде него вдобавок не подвергал бы себя опасности отравиться некачественной пищей.
– Бекстрём, Бекстрём, ты дорого стоишь, – простонал репортер час спустя, когда комиссар, по ходу прихлебывая свое вполне заслуженное и очень холодное пиво, завершил прелюдию-доклад о «примерно двадцати миллионах», которые ныне покойный адвокат Эрикссон взял у одного из самых известных лидеров организованной преступности страны.
– Да, похоже, все катится как по рельсам, – согласился Бек-стрём и кивнул на последний номер самой крупной вечерней газеты страны, лежавший на столе перед ним. – Как продвигается дело с интервью с королевой, кстати? Она согласилась?
– Мы работаем над ним, хотя сейчас у нас в газете даже нет места для него. Как только я приеду в редакцию, нам придется провести чистку, чтобы я получил место для двадцати миллионов, полученных Эрикссоном от Афсана. Это будет нашей главной новостью завтра.
– Приятно слышать. – Бекстрём поднял первую за день рюмку водки. – Мне кажется, обществу важно знать об этом. Важно для демократии, чтобы все порядочные люди узнали, чем занимаются Эрикссон и ему подобные.
– Ты просто золото, Бекстрём, – простонал его сотрапезник.
После встречи с Хонкамяки Тойвонен вернулся в здание полиции Сольны и сразу же погрузился в мрачные размышления вместо того, чтобы наконец попытаться разобраться с постоянно растущими горами бумаг на своем письменном столе.
С одной стороны, его друг Хонкамяки и его засекреченные коллеги были полностью в курсе того, где Окаре и Гарсия Гомез находились и чем они занимались, поскольку им удалось внедрить своего агента в их близкое окружение. С другой стороны, он сам и все его сотрудники уже скоро неделю как заведенные носились в поисках той же парочки, поскольку понятия не имели о данных своих коллег. И одновременно все они трудились в одной и той же шведской полиции.
Тойвонен просидел на своем рабочем месте очень долго, главным образом вздыхал и качал головой, а поскольку он все равно не мог ничего поделать с ситуацией, в которой оказался, в конце концов решил прогуляться пешком до своего дома в Спонге. Дотуда, конечно, было почти пять километров и минимум час ходьбы быстрым шагом, но это мало беспокоило его, а прогулка вполне могла привести в порядок мысли, роившиеся у него в голове.
На пути он остановился и перекусил в маленьком итальянском ресторане. Его жена уехала к родителям в Норланд, а поскольку готовить он не любил, предпочел решить вопрос с едой заблаговременно. Кроме того, воспользовался случаем и вознаградил себя вторым за день бокалом пива.
Переступив порог собственного дома, он сразу же немного посидел в бане, а потом посмотрел новости по телевизору в компании с еще одной порцией пенного напитка. Потом позвонила супруга, и они поболтали немного, и сказали в принципе все, что и ожидали друг от друга, будучи женатыми уже более двадцати лет.
– Я приеду домой завтра, – сообщила его жена. – Береги себя, старичок, и не пей слишком много пива в мое отсутствие.
Комиссар Тойвонен пообещал выполнить ее просьбу, он уже соскучился и так далее и тому подобное.
После этого он снова расположился в бане, но теперь уже на целый час, вспомнив о своих корнях. Выпил очередное холодное пиво и пытался думать о чем-то другом помимо женщины, на которой был женат.