– За тебя. – Тойвонен поднял свой бокал.

– И за тебя, брат, – сказал Хонкамяки, поднимая свой.

– Рассказывай, – попросил Тойвонен.

К сожалению, если верить Хонкамяки, он мог рассказать не так много, принимая во внимание деятельность, которой он сейчас руководил, но поскольку его информация предназначалась именно для Тойвонена, при всей ее недосказанности, она выглядела достаточно ясной. Фредрик Окаре имел алиби с восьми вечера воскресенья 2 июня вплоть до полуночи ночи понедельника 3 июня. Просто железное по своей сути, и в виде исключения с ним все обстояло столь просто, что Хонкамяки мог лично засвидетельствовать его.

Что касается Окаре и Гарсия Гомеза, он сумел бы засадить их в кутузку в течение часа, если бы именно об этом сейчас шла речь. Проблема состояла в том, что сам он и все другие в его отделе предпочитали видеть их гуляющими на свободе. Пока, по крайней мере. Окаре и его товарищи стояли на пороге больших дел, а Хонкамяки и его помощники собирались дать им шанс провернуть их, чтобы потом, имея на руках все улики, в виде исключения с гарантией обеспечить им обвинительный приговор.

– Сейчас, считай, они у нас в кармане, – сообщил Хонкамяки. – И это не имеет ни малейшего отношения к убийству адвоката, которым занимается Бекстрём, но на сей раз им всем светит двухзначная цифра. Окаре, Гарсия Гомезу и, по крайней мере, нескольким еще.

– О’кей, – сказал Тойвонен. – Я тебя услышал, и в таком случае, возможно, есть одно дело, о котором тебе следует знать.

– Рассказывай, – сказал Хонкамяки.

Тойвонен поделился данными, полученными им от коллеги Стигсона тремя днями ранее, о том, что у Окаре явно появилась новая подруга, еще не попавшая в поле зрения регистров, доступных для Тойвонена. И для всех других тоже.

– Она – датчанка, – сообщил Тойвонен. – Вероятно, прибыла сюда, имея лучшие рекомендации от датских братьев Ока-ре. Мы получили эту информацию от бывшего коллеги, известного всем, кто в Сольне имеет отношение к преступному миру, независимо от того, с какой стороны баррикад он стоит.

– Ролле Столхаммар, – улыбнулся Хонкамяки. – Как у него дела, кстати? Я обычно вижу его каждую неделю на скачках в Валле, но последний раз это было уже давно.

– Шевелится еще, насколько я знаю, – сказал Тойвонен и пожал плечами. – Если сейчас все обстоит так, что последняя дамочка Фредрика случайно одна из наших, пожалуй, самое время забрать ее к себе.

– Слухи пошли, – кивнул Хонкамяки. – Я тебя услышал, – добавил он.

– Слухи пошли, – согласился Тойвонен.

– Я могу тебе еще чем-то помочь?

Тойвонен попросил разобраться с тем, что Гарсия Гомез вне всякого сомнения появился на месте преступления через четыре часа после убийства Эрикссона. Он тогда перерезал горло собаке адвоката и между делом по пути к выходу разбил черепушку ее мертвому хозяину. И его чуть не переехало такси, когда он выходил на улицу.

– Гарсия Гомез, конечно, глуповат, но что он полный идиот, я понятия не имел. Что ему, черт побери, было там делать? Зачем он поперся туда.

– Боюсь, я тебе ничем не смогу помочь, – сказал Хонкамяки и сочувственно покачал головой. – Мне это столь же интересно, как и тебе, поэтому остается только догадываться. Возможно, он хотел поговорить с адвокатом Эрикссоном начистоту и понятия не имел, что кто-то другой разобрался с ним всего за несколько часов до того, как он появился в его доме.

– Эта мысль тоже приходила мне в голову, – согласился Тойвонен. – Но поскольку вероятность такого варианта развития событий приближается к нулю, я отбросил ее. Однако спасибо за желание помочь.

– Ерунда, – сказал Хонкамяки и пригубил своего пива. – С чем я, пожалуй, смогу подсобить тебе, так это с номером серебристого «мерседеса», который вы ищете.