Коллиар произнес хлесткое англосаксонское ругательство – из тех, которым научился у одного ирландца-канонира еще в то время, когда был гардемарином, и которые уже давно не употреблял. После чего перешел на более обиходный язык:

– Черт бы побрал этого наглеца! Хотя вы действительно производите впечатление мягкого миловидного мальчика.

Салли не оценила его попытку пошутить.

– Ничего подобного. Я в гораздо большей степени моряк, чем этот Гамидж. Он просто отвратительный, вульгарный тип, и к тому же вор. Вор, который, видимо, имеет уши в капитанской каюте, иначе как до него могли дойти те слова? – Салли возмущенно помотала головой. – Мой отец никогда не допускал подобного поведения на своих кораблях.

– Совершенно верно. И за вашу глупость он наверняка приказал бы положить вас поперек пушки и высечь розгами.

– Мистер Коллиар!

Возможность ужалить ее таким образом доставила Дэвиду некоторое удовольствие. Это давало ощущение контроля над ситуацией, каковым он в действительности не обладал.

– Ваша неразумность, Кент, проявляется в двух вещах. Во-первых, при достаточной сообразительности и осведомленности насчет флотской жизни вы вообще не должны были дойти до конфронтации с Гамиджем. А во-вторых, не следует столь плохо думать о своих командирах. Капитан Маколден прекрасно знает, как управлять экипажем, о чем вам не преминул бы напомнить также и ваш отец. Не наше дело подвергать сомнению распоряжения капитана. Несмотря на мелкую тиранию мистера Гамиджа, чего я вовсе не отрицаю, он является вполне квалифицированным офицером. У него много недостатков, и тем не менее он весьма полезный член экипажа. И было бы неразумно списывать его с корабля в самый разгар войны.

Салли сразу же заметила слабину в его рассуждениях, за которую уцепилась без промедления:

– А от меня разве нет пользы на корабле?

– Черт побери, Кент… Не в этом суть.

– Именно в этом. Кому-то ведь надо служить, и этим человеком могу быть я. У меня все получится, я знаю. Да и вы тоже знаете, что у меня не меньше способностей, чем у любого из здешних мальчишек. И даже побольше, чем у некоторых.

– Черт… Все это подозрительно созвучно с высказываниями вашего брата Мэтью. – Коллиару пришла вдруг в голову еще более пугающая мысль. – А случайно не ваши ли братья подвигли вас на эту затею? Или вы самостоятельно решились на подобное безумие? Ваша семья вообще знает, что вы сейчас здесь вместо?.. – Коллиар оборвал фразу и, так же как и Салли, огляделся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. – Они ведь знают? Вы оставили им какое-то сообщение?

Салли с виноватым видом опустила голову, ей было явно не по себе.

– Нет, они ничего не знают. По крайней мере я так полагаю.

Боже праведный… Коллиар еще раз огляделся, после чего вновь посмотрел на Салли.

– Вы хотите сказать, что капитан Александр Кент, один из лучших капитанов нашей эпохи, который видит и слышит буквально все, ничего не знает о местонахождении своей единственной дочери? Как это возможно? Такой человек наверняка сразу же заметит исчезновение кого-то из своих детей.

Салли лишь пожала плечами.

– Отец, вероятно, даже и не знает о моем исчезновении. Сейчас он скорее всего находится в море, и я пока ничего ему не писала. И я не думаю… – она опять оглянулась, – что кто-то другой решился ему написать.

– Мне, кстати, хотелось бы узнать, что случилось с вашим пропавшим… ближайшим родственником.