– Абсолютно. Деньги могут быть выплачены только тебе, Ричарду Кенту, которым я уже не являюсь.

– Спасибо, это… очень щедро с твоей стороны. Я… – Брат помотал головой и уселся в кресло около выхода в сад. После чего взглянул на Салли совсем по-другому. – У тебя всегда получается что-то сделать. Потому-то я и был тогда так раздосадован. Из-за того, что в тот раз ты не смогла или не захотела повлиять на отца, чтобы он не заставлял меня отправляться на корабль. Поэтому я решил действовать самостоятельно и исчез. Ведь ты бы не позволила мне уйти в открытую.

– Наверно. – Салли тоже присела на нижнюю ступеньку лестницы, махнув рукой на возможное негодование Грейс по поводу измятого платья. – Теперь я понимаю, что ты не мог поступить иначе. А тогда не понимала. Мне следовало бы помочь тебе, но, понимаешь, я тоже была не в себе, потому что мне, наоборот, очень хотелось оказаться на корабле, в отличие от тебя. Поэтому я взяла дело в собственные руки и решила проблему так, как сочла нужным. Так что мы с тобой два сапога пара.

– Но зачем, Салли? Как ты вообще додумалась до такого?

Она пожала плечами: как тут можно объяснить?

– Я просто одержима морем. Всегда была и всегда буду. И, возможно, я вернусь к нему, возможно, даже раньше Оуэна. Сейчас самое время, поскольку французов на море уже нет. Мне хотелось бы посетить… подругу, которая живет на Багамах. Тем более что я начинаю чувствовать себя лишней рядом с Оуэном и Грейс, погруженных в свою любовь. Я здесь лишняя. Так что я, пожалуй, отправлюсь искать собственный путь в жизни – так же, как и ты.

– Но в море может случиться всякое. И эти Багамы… Там и жара, и болезни.

– Меня это не пугает, – сказала Салли. – Я убедилась, что меня не так-то легко лишить жизни.

– Ты шутишь, ведь ты не являешься такой уж неуязвимой. Так же, как и ненужной. Ты нам всем просто необходима. Господи, я бы никогда не смог простить себе, если бы с тобой что-нибудь случилось.

– Однако кое-что все же случилось. Но такова жизнь.

Ричард слегка вспыхнул, и это придало ему еще более серьезный вид. Он вгляделся в ее лицо, в то место, где находился шрам.

– Да, я вижу.

Салли постаралась оставаться спокойной, как и советовала Грейс: «Пусть смотрят сколько угодно, и вскоре они обнаружат, что смотреть, в общем-то, и не на что». Но сидеть спокойно не получилось. Она просто не умела ждать.

– Ну хватит на меня глазеть, – проговорила Салли. И пошутила: – Это не подобает священнику.

– Извини, я не хотел тебя смутить, – отозвался Ричард. – Однако, со слов Мэтью и Оуэна, я ожидал худшего. Но вообще я полагал, что тебя, в отличие от других, не огорчает подобный дефект. Ты всегда была равнодушна к внешнему лоску. Я полагал, ты воспринимаешь это как знак доблести.

Салли улыбнулась брату уже без всякого внутреннего принуждения.

– Так, наверное, и есть. Это все Грейс… Ты ее уже видел? Будь осторожен, она подобна стихии. В общем, это она замаскировала шрам пудрой, и теперь, когда он скрыт, я чувствую себя как будто… – Салли помотала головой. – Возможно, мои слова вызовут у тебя порицание, но без него я ощущаю себя словно голой. – Она подняла руку и кончиками пальцев стерла часть пудры.

– Да, теперь он заметнее. Но знаешь, тебе даже идет. Он придает тебе ухарский вид.

– Спасибо за комплимент, – поблагодарила Салли. – Тебе тоже идет твое черное облачение.

Ричард взглянул на свою сутану, затем снова поднял глаза.