Итак, семья перебралась назад, на территорию США, в двухкомнатную квартиру на Коттонвуд-роуд в Сан-Айсидро. Они были единственными не-испанцами в жилищном комплексе. Джим стрелял из ружей с балкона по ночам, будя и сильно тревожа соседей. Он пытался устроиться на работу в охранную компанию, но после собеседования владелец решил, что тот сумасшедший и, скорее всего, солгал в резюме, поэтому в недвусмысленных выражениях приказал персоналу ни в коем случае его не нанимать. В конце концов Хьюберти получил место охранника в кондоминиуме. Он сильно увлекся военной формой и заказал себе по каталогу камуфляжные штаны, в которых был в последний день своей жизни.

Вскоре начальство решило, что он не в своем уме – как и предыдущий потенциальный работодатель, – и Хьюберти уволили. Он не сомневался, что его преследуют спецслужбы и это они стоят за увольнением.

На короткий момент он осознал, что с ним не все в порядке, и позвонил в психиатрическую клинику, но поскольку его проблему не сочли критической, то записали на прием через несколько дней. Если бы он упомянул, что владеет оружием или еще как-нибудь намекнул на личностный кризис, то, как утверждал позднее директор клиники, его приняли бы немедленно.

Утром в среду, 18 июля, Хьюберти должен был явиться в суд по делу о ДТП; судья отпустил его, выписав штраф. Они с Этной пообедали в «Макдоналдсе», а потом прогулялись по зоопарку. Она вспоминала, как муж тогда сказал: «Я дал этому обществу шанс».

Они вернулись домой, и пока Этна готовила обед девочкам, Джим переоделся в камуфляжные штаны и коричневую рубаху с короткими рукавами. «Хочу поцеловать тебя на прощание», – сказал он жене.

С двенадцатилетней Зелией он был еще более честен. «Пока, – сказал Хьюберти, целуя ее, – назад я не вернусь». Он нес с собой что-то длинное и узкое, завернутое в бело-синее одеяло. Конечно, он мог пойти пешком, но груз был тяжелый, поэтому он положил его в свой старый черный «Меркюри Маркиз». Полиция подсчитала, что в «Макдоналдсе» Хьюберти выстрелил минимум 250 раз. Самой младшей его жертве было восемь месяцев, старшей – семьдесят четыре года.

Когда бойня закончилась, коронер Сан-Диего провел вскрытие, как с Чарльзом Уитменом, чтобы убедиться, не могло ли какое-либо повреждение мозга спровоцировать эту вспышку. В данном случае ничего найти не удалось. У всех были собственные теории: отец Хьюберти, Эрл, утверждал, что детские проблемы сына со здоровьем привели к нервному срыву. Этна безуспешно пыталась судиться с «Макдоналдсом», заявляя, что вспышка ее мужа была спровоцирована большим количеством гамбургеров и «чикен макнаггетс» – из-за высокого содержания глутамата натрия, который туда добавляют, у него в организме началась реакция со свинцом и кадмием, накопившимися за годы работы сварщиком. Я не припоминаю других случаев, когда сварщики вдруг сходили с ума и начинали убивать невинных мужчин, женщин и детей. Бывший полицейский офицер Сан-Франциско Дэн Уайт, который убил мэра Джорджа Москоне и его помощника Харви Милка в 1978-м, смог выйти досрочно, когда доказал, что его умственные способности были ослаблены в результате чрезмерного употребления богатого сахаром фастфуда – знаменитая «защита Твинки»[5]. Примечательно, что ошибку правосудия Уайт исправил сам, совершив самоубийство в октябре 1985-го, спустя полтора года после освобождения.

Каждый может придумывать собственные объяснения, но когда сталкиваешься со злом, очень трудно найти ему четкие причины. Я раз за разом задаю себе вопрос: отвечает ли вообще кто-нибудь за что-нибудь?

Если посмотреть на виктимологию, которая на первый взгляд кажется случайной – люди просто оказались не в том месте не в то время, – действительно считаю ее весьма символичной. Президент США, тоже весьма популярная мишень в наше время, символизирует всю нацию – все плохое и хорошее в ней, – для ассасина. То же самое касается «Макдоналдса». Как кока-кола, Диснейленд и здание Капитолия (место недавнего жестокого покушения), «Макдоналдс» является национальным символом. Хьюберти ходил туда и видел семьи, наслаждающиеся обществом друг друга, общность, хорошее времяпровождение – все, чего был лишен, чему не доверял. Сам он жил в стесненных условиях, в окружении чужаков, которые, как ему казалось, его преследуют. В каком-то смысле он напоминал Томаса Гамильтона из Данблейна. Если он не может получить то, что заслуживает, то возьмет жизни невинных людей, детей в этом ресторане – еще одном семейном заведении. Это было похоже на покушение на президента – Хьюберти целился в самое сердце Америки. Причина, по которой он выбрал именно этот «Макдоналдс», заключалась в том, что он находился близко от его дома, он часто туда ходил, хорошо знал место и чувствовал себя полностью комфортно.

Компания «Макдоналдс» закрыла ресторан в Сан-Айсидро и сделала взнос в миллион долларов в фонд помощи выжившим. Потом здание снесли и землю передали во владение городу Сан-Диего, для реорганизации в общественный парк.

Джеймс Хьюберти был стар для ассасина. Большинство из них начинают действовать, когда их возраст приближается к тридцати, и становится ясно, что их жизнь никуда не ведет, и надо сделать нечто выдающееся, чтобы придать ей смысл и добиться признания. Когда они старше, как Хьюберти и Эттенбери, то причина обычно в том, что разрушается их сформировавшийся уклад.

Сэмюель Джозеф Байк был известен секретной службе, которая сознавала, что он является потенциальным ассасином. В 1972 году он написал президенту Никсону письмо со своими жалобами и угрозами, которые обещал привести в действие, если к нему не прислушаются. В следующем году его передали на психиатрическое освидетельствование после двух арестов за пикетирование Белого дома без получения разрешения – он требовал, чтобы правительство вернуло его конституционные права. Он вернулся назад в канун Рождества 1973 года, на этот раз в костюме Санта-Клауса. А репортерам сказал: «Посмотрим, хватит ли им наглости арестовать Санту».

Несмотря на свои аберрантные и параноидные склонности, Байк кое-как справлялся, пока в его жизни имелась некая структура: жена, дом, работа. Но к февралю 1974-го его мир стал разваливаться на части. Они с женой развелись, он потерял работу торгового представителя, лечился от депрессии и в свои сорок три года достиг той стадии, когда уже понимал – ничего не наладится.

В отличие от Уитмена, или Хьюберти, или даже Эттенбери, Байк никогда не увлекался оружием. Однако это не помешало ему раздобыть пистолет 22-го калибра и ранним утром 22 февраля отправиться в Международный аэропорт Балтимор-Вашингтон. Он решил, что сможет управиться с пистолетом, потому что смотрел много полицейских сериалов. Он также соорудил простейшую бомбу из двух галлонов бензина со взрывателем, которую спрятал в атташе-кейсе, взятом с собой. Подойдя к пункту контроля, он приставил пистолет к голове охранника, Джорджа Рэмсбурга, и выстрелил. Рэмсбург скончался на месте. Дальше Байк бросился бежать к самолету DC-9, который должен быть вылететь в Атланту в 7:15, выполняя рейс 523 авиакомпании «Дельта».

Восемь пассажиров уже находились на борту, когда Байк ворвался в салон, размахивая пистолетом. Он приказал закрыть двери, а потом зашел в кабину и велел пилоту, капитану Дугласу Ризу Лофтону: «Давай поднимай самолет, мы улетаем!» Лофтон объяснил, что колеса шасси заблокированы и они не могут никуда улететь, пока с них не снимут колодки. Не удовлетворенный таким ответом, Байк вернулся в пассажирский салон, схватил одну женщину как заложницу – видимо, чтобы заставить пилота подчиниться.

Когда он вернулся в кабину, Лофтон снова объяснил, что не может сдвинуть самолет с места. Байк начал стрелять: ранил и Лофтона, и второго пилота Фреда Джонса. Опять побежал в салон, обменял первую заложницу на другую, которую тоже приволок в кабину. Он повторял свой приказ, а Лофтон с Джонсом объясняли, что дело не в них – самолет не взлетит, пока колеса не разблокируют. Байк снова стал стрелять, и теперь убил Джонса, а Лофтона смертельно ранил.

Тем временем офицер полиции Чарльз Тройер, который отреагировал на стрельбу Рэмсбурга, находился в посадочном шлюзе, откуда стрелял по колесам DC-9 из револьвера тридцать восьмого калибра. Это не помогало, и он взял такой же «магнум», как у Рэмсбурга, 357-го калибра, и попытался еще раз. С более мощным оружием прием сработал. Однако главной целью полицейского был сам захватчик, и как только Байк показался в окне пилотской кабины, Тройер прицелился и открыл стрельбу, ранив Байка в грудь и живот. Примерно через минуту Байк и так бы скончался, но он еще успел приставить оружие к виску и спустить курок. Он умер мгновенно.

Итак, в этом преступлении прослеживается интересная динамика. Есть все доказательства того, что оно не было спонтанной реакцией отчаявшегося человека; скорее, Байк его планировал по меньшей мере полгода. По заключению журналиста Джека Андерсона, проводившего собственное расследование, у которого имелся доступ к аудиозаписям Байка, тот намеревался долететь до Вашингтона и врезаться в Белый дом. Так он точно ушел бы с шумом.

Однако с этим резко контрастирует его поведение в самолете, когда он мечется между салоном и кабиной и меняет заложниц без видимой причины. Еще более примечателен тот факт, что он стреляет именно в тех людей, без которых самолет вообще не взлетит. Он явно теряет разум у всех на глазах. Байк по-прежнему сосредоточен на своей миссии, но он уже лишился здравого смысла.