– Но вы ещё даже не допили ваш коктейль.
– Мне очень жаль, – сказала она поспешно, взглянув на свёрток у себя в руках. – У меня встреча. Деловая встреча. Опаздывать на неё было бы нежелательно.
– Но… – он тоже поднялся.
– Мне очень жаль. – Она сконфуженно посмотрела на него.
Он положил на стол деньги.
Они вернулись на Пятую Авеню. На углу она снова протянула ему руку. Она по-прежнему была холодной.
– Было очень приятно встретиться с вами, мистер Корлисс, – сказала она. – Спасибо за угощение. И за книгу. Я очень тронута… вашим вниманием… – Она повернулась и растворилась в потоке людей.
Он стоял какое-то время неподвижно, совершенно опустошённый. Затем, сжав губы, направился вперёд.
Он следовал за ней. На её шляпке коричневого фетра была золотистая лента, ярко сверкающая в лучах солнца. Он выдерживал дистанцию порядка тридцати футов.
На перекрёстке Пятой с Пятьдесят Четвёртой улицей, перейдя на другую сторону авеню, она продолжила двигаться на восток, к Мэдисон Авеню. Он знал, куда она идёт; он помнил её адрес в телефонной книге. Она пересекла Мэдисон и Парк Авеню. Остановившись на углу, он наблюдал, как она взошла по ступеням бывшего особняка.
– Деловая встреча, – пробормотал он.
Он подождал здесь несколько минут, сам не зная, чего ждёт, а потом развернулся и медленно побрёл назад к Пятой Авеню.
3
После полудня в воскресенье Мэрион отправилась в Музей Современного Искусства. Первый этаж всё ещё был занят автомобильной выставкой, которую она посмотрела раньше и нашла неинтересной, а на втором этаже было, против обыкновения, очень людно, и она прошла по винтовой лестнице на третий этаж, чтобы побродить там, наслаждаясь давно знакомыми изваяниями и картинами: светлой пластикой «Девушки, моющей волосы», стремительностью «Птицы, парящей в небе».
В зале скульптуры Лембрука[19] находились двое мужчин, но они ушли вскоре после того, как туда вошла Мэрион, оставив её одну в прохладном, выдержанном в серых тонах, кубической планировки помещении, на диагонали которого, как бы противостоя друг другу, были установлены две статуи, мужская и женская, – мужчина был изображён стоящим в полный рост, женщина – опустившейся на колени; их худые, удлиненных пропорций тела были прекрасны. Сосредоточенность их лиц придавала им какой-то неземной, почти религиозный настрой, так что Мэрион всякий раз могла смотреть на них без малейшего смущения, которое обычно возникало у неё при виде скульптурного изображения обнажённой натуры. Она начала медленно обходить статую юноши кругом.
– Здравствуйте, – раздался у неё за спиной радостно-удивлённый возглас.
Это, должно быть, ко мне, подумала она, ведь здесь больше никого нет. Она обернулась назад.
В дверях стоял, улыбаясь, Бад Корлисс.
– Здравствуйте, – сконфуженно ответила Мэрион.
– Мир