– Не твое дело, боец! – отрезал Клыков и с легким вызовом посмотрел на меня. Я открыл было рот, чтобы продолжить удовлетворение интереса, но сдержался. Судя по выражению лица Клыкова, ничего он мне рассказывать не собирался.
Да и ни к чему это было. Мне не десять лет, чтобы исключительно в розовых тонах воспринимать героических бойцов РККА. Что может девчонка делать в окружении более чем пятнадцати здоровых и в основном молодых мужиков? Наверняка, кроме стирки, обихаживания и готовки, у нее есть и какие-то иные обязанности.
– Нет вопросов, товарищ сержант, – не считая нужным сдерживать разочарование, покачал я головой.
Другие
Они потратили остаток дня и часть ночи на то, чтобы добраться до населенного пункта, находящегося под протекторатом концерна Штайнера. Оказавшись в знакомой обстановке, освобожденный Илюхиным пленник тут же развил бурную деятельность и посредством телефона сумел связаться со своей базой. К утру в небольшой деревеньке оказался грузовик, битком набитый солдатами, и легковой автомобиль с командующим составом.
– Как такое вообще могло произойти? – Высокий, ладный немец в прекрасно подогнанной форме, сложив руки за спиной, вышагивал перед Илюхиным. В свете фар его фигура, окутанная предрассветным туманом, смотрелась загадочно и таинственно. – Неслыханно! Совершенный абсурд. Этого просто не может быть! – Остановившись, он посмотрел на сержанта, будто бы пытаясь в нем разглядеть что-то, что станет подтверждением его собственных мыслей.
Попытка, заранее обреченная на провал. Илюхин, отвечая моменту, имел вид сосредоточенный и слегка взволнованный. Никакого страха. Лишь напряжение и ожидание, закономерное для того, кто принес страшную весть, но при этом рассчитывает на собственную ценность как гарантию безопасности.
– Почему он вообще решился на это? Ведь существует путь… переговоров. – Немец с надеждой посмотрел на Июхина. Он и в самом деле решительно не понимал того, что произошло. Не хотел верить. Но уже второй человек рассказывал одно и то же. Чуть ли не слово в слово.
– Вы не вели переговоров. Пытались осуществить захват его земли. О чем вы говорите? Кто будет разговаривать, если оружие наготове? Двое дозорных зашли за линию. Вашим четко было объяснено, что нельзя пересекать ее и входить в деревню нельзя.
– Что за чушь! – Немец возмущенно фыркнул. – Кто такой Книппель?! Черт… черт побери! Сколько с вами было бойцов?
– Пятнадцать из нашего отряда и взвод приданных. Люди концерна Бах-Ругер. Все тяжелое вооружение было их.
– Абсурд… – Немец потер подбородок ладонью. – Полная чушь… так не может быть!
Илюхин пожал плечами. Может – не может… какая сейчас разница? Правда лишь то, в чем он сумеет убедить немцев.
– Мы знали о вашей колонне. Данные были у Книппеля. Это он привез бойцов концерна и оружие. Все было решено заранее. Имею в виду – уничтожение. Впрочем, не сунься ваши офицеры в деревню, все было бы иначе. Крови бы не было.
– Да что ты несешь?! – Не сдержавшись, немец выкрикнул, энергично взмахивая рукой. – Да кто такой Книппель? Вошь, таракан!
Илюхин позволил себе усмешку. Все шло как по маслу.
Допрошенный первым бывший пленный дал умопомрачительные показания. И о разгроме колонны, и о подслушанном разговоре, старательно разыгранном для него Свиридовым и Тереховым. Маскируя собственное бессилие и страх, он вместо банальной засады расписал тактически безупречную операцию на уничтожение. Из обрывков слов, умело поданных капитаном и лейтенантом, раздул мыльный пузырь многоэтажного заговора. Илюхину оставалось лишь ничего не испортить.
– Дело не в Книппеле. Он бы и не решился на такое, если бы не позиция концерна Бах-Ругер. Они заключили договор концессии, если не ошибаюсь. В общем, считайте, что эта деревня уже продана.
– Чушь! – Сложив руки за спиной, немец вновь прошелся перед сержантом.
Отрицание очевидного есть не более чем бессилие. Попытка спрятаться в раковину неверия. Бессмысленный прием.