Тайга произвела на меня самое сильное впечатление. Карабкаюсь по горам, мокну в реках, балансирую на бревнах.

Темнеет. Дохожу до разрушенной печки и решаю, что volens nolens, а мне придется ночевать в тайге.

На недостаток стиля я не мог пожаловаться. Но мокрые брюки и пустой желудок самым категорическим образом протестуют против прелестей такого первобытного ночлега.

Но делать нечего. Вокруг окончательно темно. Я дохожу до переправы, развожу костер, обсыхаю и закуриваю.

Маленькое развлечение: убиваю змею.

Я сидел у костра и дремал. Внезапно вздрагиваю и оглядываюсь. В кустах, саженях в пяти от меня подозрительный шорох.

Сижу и слушаю. Шорох повторяется в правой стороне, ближе.

— Что за черт? Неужели тигры?

Я ничего не имел бы против встретить тигра днем. Но в темноте, когда ничего не видно, встреча с тигром не обещала ничего хорошего.

Определенно кто-то ходит вокруг. Вспомнив рассказы Виктора о пугливости тигров, я бросаю камень по направлению звуков и ору что-то страшное во всю силу своих легких.

Несколько минут тихо.

И вдруг…

Самое настоящее рычание!

Правда, довольно тихое. Шорох удаляется, и все стихает.

Несмотря на стиль, эта сцена наводит меня на неутешительные размышления. Стоит мне задремать, костер погаснет, и тигры меня слопают, как бутерброд.

А спать страшно хочется!

Первое время принимаю все предосторожности. Идя за хворостом, держу винтовку наготове, оглядываюсь, опасаясь наступить на какого-нибудь полосатого хищника. Потом снова начинаю дремать.

Опять! На этот раз шорох ближе, прямо напротив меня. Слышно, как ломаются сухие ветки, шуршат листья; несколько минут тихо, а потом опять.