Все, половина дела сделана, теперь точно известно, что Стрелкова здесь нет. А рядом с его загородной резиденцией начинается лес, за ним, примерно в часе быстрой ходьбы — пересечение «железки» с оживленным ответвлением федеральной трассы. Семьдесят километров до Москвы по пустой дороге можно пролететь за час, так что пути к отступлению на загляденье, все сложилось просто отлично. Ждать больше нечего, надо нанести визит господину мэру сегодня же вечером, ближе к полуночи. Максим попрощался с дедом, пожелал ему удачи и зашагал от элитной высотки прочь. В маршрутке он уселся на переднее сиденье рядом с водителем, заплатил за проезд. И задумался, перебирал в уме все возможные варианты своих действий. Охрана в доме, наверняка, есть, и не из таких дедков-боровиков, которые только и могут, что кнопки жать. Стрелкова обложили со всех сторон, терять ему уже нечего и, защищаясь, он церемониться с гостем не будет. «Мне бы схемку аль чертеж его коттеджа», — но мечты останутся мечтами. Единственное, что Максим тогда успел хорошо рассмотреть, это были ажурные кованые ворота почти трехметровой высоты, темно-красная, «под черепицу», крыша и небольшая калиточка на задворках, что-то вроде входа для прислуги. А также камеры слежения и лай крупных псов за высоченным глухим забором. Окопался Стрелков по всем правилам, на первый взгляд эту крепость не взять. Но это если переть в лобовую, как с ножом на танк. Здесь главное подойти незамеченным и за забор без шума проникнуть, а дальше пройти уже дело техники. Но все окончательно ясно станет только на месте, сейчас надо поесть, поспать, а часиков в восемь вечера выходить на позиции.
Очередь в магазинчике рядом с домом была небольшая. Максим встал в ее хвост и принялся изучать содержимое витрины-холодильника. Въедливый старик из того же подъезда, в котором снимал квартиру Максим, пристально изучал сроки годности йогуртов, а также их химический состав. Продавец покорно подавала деду новые стаканы и коробочки, откладывала забракованные, очередь терпеливо ждала. Максим сначала прислушивался к ворчанию деда, потом дребезжащий голос заглушила трель мобильника у кого-то из покупателей.
— Да, слушаю. Не соглашается? Блин, и что теперь делать? У нас пробный ЕГЭ скоро, где я ему нового репетитора искать буду? Все как сговорились английский этот сдавать, хоть бы одна зараза немецкий учила… Ладно, я тебе потом перезвоню, — женщина за спиной Максима умолкла, но не надолго.
— Галь, привет, это я. Ну, ты спросила его? Что — тоже не берется? Ну, все, нам хана. Я не знаю, что нам теперь делать. Придется отказываться, да оно и к лучшему. Димка только-только в себя пришел после того, как все это увидел. Его от английского теперь тошнить будет всю жизнь, если не больше. Ладно, пойду завтра в школу, с нашей классной поговорю. Ага, пока. — И снова замолчала.
Два слова — «репетитор» и «английский», всего два слова, но этого достаточно. Максим еле сдержался, чтобы не обернуться и не заорать на стоящую позади женщину. Но вместо этого снова уткнулся в витрину, лишь глаза скосил вправо так далеко, насколько смог. Обычная тетка — нахмуренная, взъерошенная, неряшливо одетая, роется в кошельке и бормочет что-то себе под нос. Димка — это, наверное, ее сын, и он ходил на занятия к репетитору по английскому языку. И узнал там или увидел что-то такое, что до сих пор не может забыть. Нет, репетиторов в городе, конечно, много, и о каком из них идет речь?
— Слушаю вас, — Максим очнулся от голоса продавца. Бдительный дед давно уполз в хлебный отдел, остальные покупатели у прилавка не задержались. Максим перечислил нужные «дежурные» продукты, расплатился и отошел в сторонку. Женщина тоже долго не копалась, купила два пакета молока и пачку масла, покидала все в пакет и направилась к выходу. Максим открыл дверь, пропустил женщину вперед и вышел следом за ней на улицу.
— Извините, — произнес он, — простите, пожалуйста. Я слышал, вы репетитора по английскому ищете? Мне тоже нужно, для дочки, я случайно услышал… — этого вступления оказалось достаточно.
— Да, ищем, вернее, искали. Сын ходил к одному преподавателю, год почти, хорошая девушка, грамотная, настойчивая. Была. — В безразмерной сумке снова запиликал мобильник, женщина вздохнула принялась за поиски телефона.
— Почему — была? — Максим был готов вырвать у нее из рук пиликающую трубку и схватить болтливую тетку за горло. Та то ли почувствовала намерения собеседника, то ли сама устала от бесконечной болтовни, поэтому нажала «отбой» и запихнула телефон в сумку.
— Ее убили, в подъезде, у лифта. Димка на занятия пришел, а там уже полиция, «скорая» и кровь на ступеньках. Он даже к дверям квартиры подойти не успел, а ему уже вопросы задавать начали — кто такой, к кому, зачем. Представляете? Безобразие, как можно допрашивать ребенка…
Дальше Максим слушать не стал, развернулся и двинулся прочь. Ставший визгливым голос тетки сделался неприятным, и желание как следует рявкнуть на нее только усилилось. У лифта. Что она могла делать у лифта? Шла к своей квартире, что ж еще, просто проходила мимо. Там, рядом со стенкой шахты ниша, темная и глубокая, в ней вечно полно колясок, каких-то ящиков и прочего хлама, а рядом труба мусоропровода. Место идеальное, человек, подходя к двери своей квартиры, обычно занят поиском ключей и по сторонам не смотрит. Скорее всего, так оно и было. У лифта. Суки.
Максим развернулся и пошел в обратную сторону. Миновал один дом, второй, третий, сбежал в овраг, прошел, не глядя, мимо бомжатника, поднялся по тропе вверх. Дальше пустырь, почти освободившаяся ото льда речка, и вот она, знакомая девятиэтажка, первый подъезд, первый этаж. Три ступеньки перед крыльцом, дверь и полумрак подъезда. Но небольшое темное пятно на полу между лифтом и шахтой мусоропровода видно хорошо. Его явно пытались замыть, но сделали это неаккуратно, и след останется надолго. Максим остановился перед знакомой опечатанной дверью. Все доказательства получены, все факты налицо. Вернее, не все. Надо узнать еще кое-что, и тогда можно делать первые выводы. Максим позвонил в дверь соседней квартиры, но никто не открыл. Тогда он нажал клавишу третьего звонка, потом четвертого. Здесь повезло, дверь приоткрылась на длину цепочки, и в образовавшейся щели Максим разглядел морщинистое лицо пожилой женщины и ее строгий взгляд из-под очков.
— Я извиняюсь, — Максим заставил себя улыбнуться, — я к соседке вашей, вон там живет. Мне сказали, что она с детьми английским занимается, а мне для дочки надо. А телефон не отвечает, я пришел, а тут… — Максим замолк, предоставляя слово пенсионерке.
Та заметно оживилась, рассказ о чужих несчастьях обычно помогает людям почувствовать уверенность в себе и в собственном благополучии. Так произошло и на этот раз.
— Нет ее, Вики, убили ее, неделя почти прошла. У лифта нашли, с головой проломленной. Крови там было! — старуха произнесла эти слова почти с наслаждением, как вампир, запертый на ночь на станции переливания крови.
Максим старательно улыбался и даже убрал руки за спину. Потом спохватился, сделал вид, что удивлен и ошарашен одновременно и задал еще несколько наводящих вопросов. Ответы были получены исчерпывающие. Одинокие пенсионерки, оказывается, это чертовски кровожадные и любопытные существа. Кто бы мог подумать, что этот божий одуванчик способен с близкого расстояния длительное время рассматривать труп с проломленным черепом. Это патология, не иначе, нормальному человеку такое в голову не придет. Его элементарно вывернет наизнанку, и будет выворачивать потом еще очень долго при одном воспоминании об увиденном, вот и все.
— Не похоронили еще, родителей ее ждут, — на прощание сообщила бабка, захлопнула дверь и загремела цепочкой. Максим вышел из подъезда. Проломили голову, где-то он уже слышал о чем-то похожем. Подобный прием был чьей-то визитной карточкой, но чьей именно? Надо вспомнить сегодня, сейчас же, пока еще не поздно, пока… Пока приказавшая убить девушку тварь не сдохнет, Стрелков будет жить. И как долго это будет продолжаться, зависит только от Максима. Сейчас надо забыть об эмоциях и чувствах, гнать лишние мысли, оставить только те, что помогут вычислить заказчика убийства. Та тетка, Викина соседка, сказала, что сумка лежала рядом с телом девушки, телефон и кошелек оказались на месте. Следовательно, целью на падения было не ограбление. А то тогда? Кому она могла мешать, что знала, что видела? Или кого? Нет, это исключено, Вика знала Максима под ником «Анатолий Гончаров» и только. Как и квартирная хозяйка, как и врачи местной больницы. Их что, тоже скоро найдут с проломленными черепами? Нет, здесь что-то другое. Если бы неведомый заказчик ставил своей целью охоту на капитана Логинова, он бы действовал по-другому. Тут все слишком просто — удар по голове, и все. Так поступают ищущие денег на «дозу» наркоманы или обычные уголовники, да и то жертве нападения обычно удается выжить. Подобным образом действуют в тех случаях, когда жертву предупреждали, и не раз, а потом от угроз перешли к делу. От угроз. К делу. Звонки на мобильник, разбитое стекло, подожженная дверь, труп кошки на ее ручке. Что было перед этим? Правильно, люди попытались отстаивать свои права и как-то повлиять на жирную, на всю голову больную сволочь. Нет, чуть позже… Правильно, трое из пяти оказались в больнице с черепно-мозговой травмой, кажется, открытой. Но все это было до той памятной «беседы» с Букиным, он же давно мертв! «Королева Виктория, например. Сколько ты ей должен за полгода?» — Максим рывком поднялся на ноги, постоял немного, глядя в окно, и врезал кулаком по стене. Потом еще раз, и еще, пока немного не отлегло. «Башкой бейся теперь, придурок. Ты сам подставил ее, сам! Почему не проверил, не убедился, что все сделано чисто?» Да, так все и было. Сон после эпилептического припадка нельзя отличить от комы. Что такое кома? Это тяжелое патологическое состояние, оно характеризуется не только полным отсутствием сознания, но и рефлексов, угнетаются функции нервной системы, отсутствует реакция зрачков на свет. Давление резко снижается, и обычным, «полевым» способом, прощупать пульс невозможно. Букин не сдох тогда, он просто отрубился на несколько недель, и теперь пришел в себя. Не сразу, как в кино, а сначала часа на два — на три, но этого времени ему хватило, чтобы вспомнить, кто прислал к нему «наемника». Или коллектора — специалиста по истребованию долгов. Крепкой оказалась черепушка у генерального директора «Техноэкспорта», слишком крепкой. Ничего, завтра калибр 9,5 мм ошибку исправит.
«Работа над ошибками, — Максим снова плюхнулся на табурет, привалился спиной к стене, прикрыл глаза. — Завтра ты пойдешь делать работу над ошибками». Эта часть плана являлась аксиомой, осталось только выяснить маршрут. Так, еще раз, только медленно. Сколько времени прошло с того дня, когда был «отформатирован» Букин и его охрана? Месяц с небольшим. Когда убили Вику? Чуть меньше недели назад, прошло дней пять или шесть. Значит, директор «Техноэкспорта» пришел в себя не больше недели назад, и, следовательно, сейчас должен находиться в лечебном учреждении. И, скорее всего, не в простом, а в специализированном, предназначенном для раненых на голову пациентов. А куда «скорая» может доставить больного после эпилептического припадка? Сейчас узнаем.
Максим бросился в коридор, выдрал из внутреннего кармана куртки мобильник, набрал короткий номер.
— Девушка! — заорал он испуганно. — Девушка, спасите! У дедушки только что эпилептический припадок был, его «скорая» забрала! А дедушка диабетик, он помрет без инсулина! Куда нам лекарство отвезти? Дедушка одинокий, а врача спросить никто не догадался! — Максим не давал диспетчеру открыть рот, вопил, и в редких паузах, когда набирал в грудь побольше воздуха, расслышал ответ.