— Инстрис! — Ник был уверен, что именно искусственный интеллект так беспардонно вторгся в его разум.

Из мрака пещеры, где бессмертная старуха провела почти вечность, стуча множеством железных конечностей, показался блестящий хромом робот. Его нижняя часть была подобием плоского краба, а верхняя, плавно перетекающая стальными пластинами, походила на человека. Голова робота имела овальную форму и широкий вертикальный датчик. На худом теле расположилось пять рук, три из которых торчали из-под ребер.

— Не буду томить и сразу скажу, что по-другому быть просто не могло, — Инстрис говорил уверенным мужским голосом. — Из-за своих взглядов на состояние современного мира, из-за врожденных способностей мозга, ты стал идеальным кандидатом.

— Для чего? В первый раз ты ушел от ответа, но хоть сейчас дай мне его, — потребовал Ник.

— Для того, чтобы стать частью меня.

На какое-то время слова Инстриса выбили Ника из колеи, но он очень быстро переварил полученную информацию и понял, о чем тот говорит.

— Ты хочешь присвоить мне победу в турнире, а после забрать моё тело, — озвучил догадку Бродяга Ник.

— Люди не пойдут за роботом, — с ноткой разочарования произнес Инстрис. — Для них я низшая форма жизни, всего лишь инструмент. Но вот человек, в особенности тот, кто ценой собственной жизни отстаивал права простых людей, станет для них спасителем — мессией. Ты не подумай, я не какой-то свихнувшийся на власти разум. Я хочу примерно того же, что и ты — мира и процветания для всех живых существ. То, что кабели заменяют мне вены, а микросхемы — органы, ещё не значит, что я не чувствую сострадания.

— Да мне как-то все равно, что ты чувствуешь! — Нибор волком смотрел на робота. — Я пришел сюда не для того, чтобы тешить твоё самолюбие или гнаться за мировым господством. Я здесь ради того, чтобы убить всех представителей знати собственными руками. Неужели ты думал, что я позволю оборвать жизнь Дейкера кому-то другому?

— Я надеялся, что ты сможешь понять. В любом случае, твоё мнение уже не важно.

Ник обнажил мечи и в порыве гнева попытался рассечь Инстриса, но катаны прошли сквозь стального робота.

— В качестве утешения, — нисколько не смущаясь агрессии Ника, продолжил Инстрис, — могу заверить, что все представители знати, включая Ямагути-Кая, которого ты знаешь как Дейкера, вскоре будут казнены. Мир знати падет, его сменит новый — мир, в котором нет зависти и злобы, мир, в котором все равны.

— Я не позволю сделать из себя марионетку!

Ник не прекращал атаковать, пока одна из белых катан не ударилась о корпус Инстриса и не пустила яркие искры.

— Нет смысла трепыхаться! — Инстрис движением руки отбросил и вжал Ника в невидимую стену. — Твоя судьба определилась, как только ты вошел в игру. В качестве утешительного приза дарю тебе этот скромный мирок.

Тёмная пещера сменилась внутренним двором светлого трехэтажного здания, в окнах которого мелькали лица радостных детей. Мама Ника, аккуратно орудуя ножницами, обрезала растущие во дворе кусты роз. Его отец учил детей взбираться на канат. Оливия и Маркус выкатили из здания поднос с румяными горячими пирожками. Бродяга отвлекся на приятную сердцу иллюзию, а когда обернулся к Инстрису, тот уже исчез.

— Сынок, ты не мог бы подать мне лейку? — теплым голосом попросила чуть состарившаяся мама.

Ник поднял полную воды лейку, сделал шаг ей навстречу и застыл.

— Ну, чего встал? — крикнул ему Маркус. — Поспеши. Через пять минут тебе преподавать историю в кабинете естествознания.

— Жаль, в наше время не было таких приютов, — глядя на радостные лица запихивающих за щеки пирожки детей, произнесла Оливия.