— Тебе нужно к мадам Помфри.

Он вздохнул, обдавая тонкое запястье дыханием, и тяжело посмотрел в тёмные глаза перед собой.

— Сейчас, Грейнджер? Мне сейчас туда пойти?

Не сопротивлялся прикосновению.

Эта мысль заставила её почти ликовать.

Прохладные подушечки легко зарылись в светлые волосы над ухом, а большой палец осторожно погладил скулу, и в следующий момент гостиная исчезла — Драко закрыл глаза, растворяясь в прикосновении.

Так хорошо. Так действительно хорошо.

— Нет. У меня где-то была бодроперцовая настойка. Мы с мамой… — она запнулась. То ли ожидая, что упоминание о матери в присутствии слизеринца повлечёт за собой гром и молнии, развергнувшие небеса, то ли очередного подкола.

Но ни того, ни другого не последовало.

Она смотрела на тёмные опущенные ресницы с замиранием сердца. Брови Драко слегка хмурились, а лицо было напряжённым и горячим, согревая пальцы. Так просто было прикоснуться к нему губами, снять застывшую печать беспокойства, убрать морщину на лбу. Может быть, даже вернуть былую надменность — что угодно вместо этой пустоты.

Но сейчас нужно было…

— Нет, стой, — слишком быстро произнёс он, открывая глаза, против воли перехватывая отстраняющуюся тонкую руку пальцами. — На фиг. Не нужно мне настойки.

Малфой поймал удивлённый взгляд Гермионы и тут же выпустил ладонь, отстраняясь.

— Завтра посещу Помфри. Обыкновенная простуда.

— Зачем ты ходил туда?

Он кашлянул. Одёрнул рубашку и вновь отвернулся к камину, пока гриффиндорка находила место для своей руки: положила её на бедро, поправила штанину. Сложила на груди, постучала пальцами. Опёрлась ею о диванную подушку, схватив и прижав последнюю к себе. Замерла.

— Куда — туда?

Да, он просто тянул время.

— На улицу. Вы с Блейзом были насквозь мокрые, когда я встретила вас в коридоре. Вряд ли вы вместе принимали ванну, — тут же язвительно добавила она, поймав на себе холодный и быстрый взгляд.

— Я ждал письма.