Гермиона цеплялась за влажную спину и плечи, упиваясь подрагивающими под пальцами мускулами. Драко прижался к ней, тяжело дыша, а она не раскрывала глаз, моля Мерлина о смерти. Сейчас. Дайте ей умереть сейчас — самой счастливой на свете.
Хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы понять — это не сон. Он до сих пор в ней. Прижимает к старым полкам, а она слышит, как успокаивается хриплое дыхание. Голой грудью чувствуя, как бьётся его сердце.
А с последней судорогой удовольствия, пробежавшей по широкой спине, в голове вдруг возник вопрос —
Нет. Не нужно, пожалуйста.
Ещё минуту. Минуту
— Библиотека закрывается. Прошу всех сдать книги, — сонный голос мадам Пинс откуда-то из закоулков помещения прошёлся вихрем по опустошённому сознанию, возвращая из невесомого полёта в глухую действительность.
Малфой отпрянул от Гермионы, и она едва успела зацепиться за полку, чтобы тут же не рухнуть на пол. Низ живота тянуло.
Охереть.
Драко судорожно натянул белье, брюки, и быстрыми движениями начал застёгивать ремень, не глядя в
Перед глазами нарисовалось лицо отца, брезгливо поджимающего губы. Упрекающего, как сын мог столь опуститься.
Нет. Нетнетнет. Он не опускался. Он не держит отчёт перед призраком. Он никому и ничего не должен.
— Ты соврала, — где-то из глубины воспоминаний взметнулась брошенная Блейзом фраза: “на херову удачу”.
Малфой даже не заметил, как дёрнулась от внезапного холода в его голосе Гермиона. Нахмурилась, сползая на дрожащих ногах на пол. Подняла брошенную комком блузу, прижала к груди.
Зачем тебе это надо было, Грейнджер? Позлить Поттера? Или что, испугалась прыгать в койку к Миллеру целкой?
Встретила его взгляд. Не выдержала — опустила глаза, редкими движениями оправляя измятую, перекрученную юбку.
Стыдно, да?
По сравнению со мной ты пала ещё ниже. Я просто трахнул грязнокровку. А ты… Ты отдала свою девственность
— Как же так. Гриффиндорской заучке нечего сказать. Я поражён.
Она молчит.