С е р г е й. А может, за всех?
Ж е л е з н я к. Я, когда танк свой первым бросал в огонь, не ждал, чтоб комбат просил. И на других не оглядывался. Закон жизни и победы: вперед, по сторонам не смотри!
С е р г е й. Все бы на твой манер, еще три года воевать бы.
Ж е л е з н я к. Сопли ты тогда утирал, Сергей.
С е р г е й. Слезы утирал. Над похоронкой.
Ж е л е з н я к. Прости дурака…
Солдат я, армиями не командовал… С большой стройки ты приехал, Сережа. И масштаб у тебя другой. Никогда не думал я, что в жизни одно в другое вот так входит — как паз в паз. С чего все начиналось? С простого же дела. Мучило меня: левый кирпич потек… Жуликов стал искать. Одна эта цель была. А сколько жизней человеческих вдруг зацепило, с места стронуло… Вот хоть и я сам. Нашел ворюгу. Что дальше?
С е р г е й. Дальше — милиция.
Ж е л е з н я к. Я ведь теперь и то знаю, на чьей машине…
С е р г е й. Совсем порядок!
Ж е л е з н я к. Моя это машина. С моим сменщиком. Одну баранку два года крутим.
С е р г е й. Василек?
Ж е л е з н я к. Не спал я, Сергей, эту ночь, здесь вот вышагивал. Что же это случилось? Два раза горел в танке, товарищей броней прикрывал. Трех бюрократов после войны высадил из кресел. А вот теперь… Человек тонул возле, в омуте тонул, мальчишка лопоухий… А я гулял бережком, посвистывал. Знаю, скажешь: на то комсомол есть, профсоюз, да?
С е р г е й. Скажу: нет в человеке стержня, не вылепишь из него лялечку.
Ж е л е з н я к. А если у нас еще пять таких Васильков? Чистая вода… А какими ее руками добывать — безразлично?
С е р г е й. Что же, всем душу вставишь свою?
Ж е л е з н я к. Может, главное я еще не сказал. У всей этой компании настоящий хозяин имеется. Босс! Другой кто-то с застройщиков получает, с ним и сговариваются…
С е р г е й. Маклер, по-старому, что ли?
Ж е л е з н я к. Не то. Видел я сам: была у немцев особо секретная команда: отравители колодцев! Последними драпали… Думаешь, теперь таких нет, — своих, домашних? Есть. Тоже последние бои ведут.