— Ты по-нашему разумеешь?

Перун, не подымая взгляда кивнул.

— Немой что ли?

— Нет ваша милость.

— Вот и славно. — На покрытом морщинами лице воеводы отразилось недовольство. — А коли разумеешь так вникай. Второго раза повторять не буду. Сейчас вот в эту дверь войдет сам великий князь и вседержитель земель наших, и окрестных. От Велик — реки до самых мертвых льдов. С князем первым не заговаривать! А не то башку твою отрублю. В глаза не смотреть! Стоять смирно. Отвечать на вопросы владыки споро и честно! Когда он спросит… Коли узнаю, что сбрехал лично шкуру с тебя живьём снимать буду! К светлому князю обращаться не иначе как милостивый владыка! Ты меня понял?

Узник поспешно кивнул. Тут же на него обрушился удар такой силы. Что, казалось бы, его голова оторвется он шейных позвонков и улетит сквозь оконце. Куда — то далеко, туда где не будет больше боли и страданий. Удар был настолько быстрым, что он не смог даже уловить его взглядом. В черепе гремели водопады, когда воевода снова занёс свою широкую длань для подзатыльника.

— Я понял тебя не бей меня. — Быстро выпалил юнец, вставая на ноги, вытягивая руки вдоль тела.

— Молодец. — Неуместно похвалил воевода. — Немногим с первого раза доходит.

Дверь напротив вновь открылась и на пороге показался сам князь. Высокий, статный светловолосый мужчина. С высоким светлым челом, заплетенной в косы бородой. Всё в этом человеке выдавало умелого воина. Обученного рубиться как пешим, так и верхом на лихом коне. Это стало понятно по осанке и походке. Пускай тело и было сокрыто блистающим златом доспехом, но по могучим рукам и плечам можно было измерить недюжинную силу.

Воевода почтительно поклонился, а Перун и вовсе рухнул на пол к ногам владыки. Стоящий рядом с воеводою широкоплечий князь, всё же смотрелся подле него будто малец около тяти. Едва доставая тому макушкой до груди.

— Ну будет тебе Илья. Небось запугал мужичка. — Звонко засмеялся князь, да так заразительно что и сам грозный воевода украдкой улыбнулся в бороду. — Встань отрок. У меня дело к тебе есть.

С неимоверным облегчением, сошел тяжкий груз с груди паренька. Не спеша, как и учил его воевода, он поднялся с холодного пола. Обмер, не вправе пошевелиться. Всё это время его изучал взглядом голубых глаз светлый витязь. Наконец удовлетворив своё любопытство, князь молвил:

— Дело требует чрезвычайной секретности. Клянёшься ли ты в верности мне, своему правители и владыке?

— Клянусь. — Не подымая головы отвечал он.

— Да будет клятва твоя нерушимой, и да пошлют на тебя боги наказание, и проклятья. На тебя и весь твой род коли ты клятву нарушишь.

Снова наступило короткое молчание. Князь будто собирался с мыслями, размышляя стоит ли вообще верить смерду — простолюдину. Без роду, без племени. Но видимо решение было принято задолго до этого, и князь начал:

— Это мой воевода. Илья Горыныч. Я доверяю ему как себе. Доверься ему и ты, как твой владыка. Присягни душою и телом. Ибо поступаешь ты ему в услужение. И более подле себя, я тебя видеть не желаю. Более того, запрещаю упоминать на чьей ты службе состоишь. Ибо отныне служба твоя секретна. При моём дворе тебе тоже не место. О местах и времени встречи вы уж сами условитесь. Будешь докладывать Илье Горынычу напрямую. Ровно, как и получать приказы к выполнению. За непослушание будешь бит. За строгостью наказания будет следить твой командир. Тебе это понятно?

— Понятно, милостивый владыка.

Князь задумчиво перевёл взгляд на Горыныча. Продолжил:

— Светозар неоднократно упоминал тебя. Чего смотришь? Жив ваш волхв. Давеча с ним долгий разговор был…. Он твердит что ты колдун силы необыкновенной. Неумелый пока, но могучий к стихиям. Волхв также упомянул что — ты умеешь оборачиваться в зверя. Это правда?