– Рассказывай, – потребовал он.

Рита оживилась, губы тронула мимолётная улыбка, сделавшая ямочки на щеках более выразительными.

– Для начала хочу тебя успокоить. То, что случилось с тобой ночью, больше не повторится. Ну… если только ты сам этого не захочешь. Первый переход всегда не контролируемый, он происходит в два часа ночи как бы сам по себе и длится примерно минут двадцать. Первый переход – он как проба, тестирование, а остальные… – она посмотрела на Макара жалобно. – Слушай, а может, за чашечкой чая поговорим, в тепле? В кафешке, например. Тут рядышком кафешка хорошая есть, сейчас, наверное, уже открылась. И я, между прочим, сегодня ещё не завтракала. В животе урчит. Я сейчас с удовольствием слопала бы бутербродик и выпила бы чашечку…

– Не пойдём мы ни в какую кафешку! – взорвался Макар. – Ты мне всё расскажешь здесь и сейчас!

Рита сердито сдвинула брови.

– Ладно, ладно… Ты только не нервничай, хорошо? Тебя разве не успокоили мои слова, что этого больше не повторится, пока сам не захочешь? Или ты их просто не расслышал?

– Расслышал, – буркнул Макар, вынув из кармана эспандер и сделав пару сжатий. – Всё я расслышал, но я понятия не имею, кто ты вообще такая. Какого хрена я должен тебе верить, а?

– А что тебе ещё остаётся-то? – спокойно парировала Рита. – Я пришла, чтобы правду рассказать и попросить о помощи. Что мне сейчас меньше всего нужно, так это обманывать тебя.

Возле подъезда девятиэтажного дома остановилась машина такси. Вадик сразу же устремился к ней, чтобы попросить у водителя визитную карточку. Он был похож на несуразную цаплю, при каждом дёрганом шаге помпон на его шапке вздрагивал. Проводив Вадика взглядом, Макар снова с недоверием посмотрел в глаза Риты, потом выставил перед собой руку со сжатым до предела эспандером, и указал на отметину на запястье.

– Что это? С этой штуки всё началось!

– Это пропуск в нижний слой, – объяснила Рита тоном, словно речь шла о чём-то обыденном. – Пропуск, которым тебя наградил Вадик, при этом, между прочим, истратив все свои особенные силы. С помощью этой штуки ты сможешь самостоятельно проникать в нижний слой. Я всё тебе расскажу, только выслушай меня без нервов, ладушки?

«Ладушки». Макар вспомнил, что Катя любила использовать это слово. Черты его лица смягчились. Он не был уверен, что сможет выслушать Риту «без нервов», но решил постараться.

– Хорошо, я слушаю.

Рита улыбнулась. Похоже, улыбка была самой частой гостьей на её лице и самой естественной формой её губ.

– Может, на скамеечку хотя бы присядем, а?

Макар кивнул, согласившись. Они подошли к непросохшей после ночного дождика скамейке на краю детской площадки. Рита вынула из сумки целлофановый пакет, решительно разорвала его на две части и постелила их на выкрашенные в синий цвет брусья. Усевшись рядом с Ритой на скамейку, Макар взглянул на меланхолично собирающего листву в совок немолодого дворника. У того был настолько грустный вид, что, казалось, он вот-вот отбросит совок, устремит взгляд к хмурому небу и затянет заунывную песню о нелёгкой доле работников коммунальной службы. В другой части двора Вадик, получив от водителя вожделенную визитную карточку, теперь рассматривал её с таким восхищением, словно в его руках оказался редкий алмаз.

– Ты говорила о каком-то нижнем слое, о каком-то переходе, – напомнил Макар.

– Да, да, нижний слой, – кивнула Рита. – Это место, в котором ты ночью очутился. То есть, перешёл.

Он небрежным жестом обвёл рукой пространство вокруг.

– Я видел вот эти самые дома, деревья, дорожки. Всё это было на своих местах, но… выглядело иначе.