Но одно обстоятельство не дает покоя. Сейчас не самое лучшее для отвлеченных раздумий, но никак не могу выкинуть из головы всплывшее воспоминание…
Тогда, на лесной тропе, я нарушил обе просьбы неизвестного человека. Сначала обернулся, чтобы увидеть, как он, выхватив клинки, преграждает путь огромным зверюгам, с горящими красными глазами, выходящим из леса… А потом — сойдя с тропы…
Да и клинок, который он мне вручил… Это ведь тот самый стилет, полученный от Пал Егорыча, сейчас выполняющий роль шины… Или точная копия. Но нет, почему-то я уверен, что это именно он. Вот только… Как он у меня оказался? Память… Никогда не задумывался над тем, что я не помню момент, когда меня нашел в лесу отец. А вот сейчас, память зачем-то решила выглянуть из-за черной пелены, поманить видением и снова спрятаться за зыбкой вуалью забытья… И все же… Почему-то, мне очень хочется знать, кто был тот человек в лесу…
***
Десять лет назад.
Великокняжеский тракт. Граница с кочевниками.
— Ну, что там Захарий? — Купец Первой гильдии, Афанасий Петрович Строганов, вылез из своего возка, чтобы размяться.
Непредвиденная остановка, да еще и в таком месте, в пяти верстах от засечной черты Союза, настроение ему не поднимает. Караван из почти трех десятков саней, везущих меха из далеких, диких и ледяных западных земель, лакомая добыча для местных кочевников. Посчитай, одних соболей на десяток пудов золотом загружено. А еще иных, менее ценных шкурок, выменянных на разные безделушки у диких племен запада, на такую же сумму. Это если в Великорусском союзе продавать, столько выручить можно.
Если удастся провести караван без потерь, да еще и до латинян, цена и вовсе в заоблачные выси уйдет. Походы на запад, за мехами, дело опасное. Сколько купцов ушло, и так не возвратилось обратно, не счесть. Но коли уж удача на стороне каравнащиков, так весь риск окупается многократно. Можно смело уходить на покой, до конца жизни. Вырученных денег хватит не только детям, но и внукам.
Поэтому, любая непредвиденная задержка, да еще так близко от безопасных земель Союза, сильно нервировала Афанасия Петровича. Вроде, воины-то не суетятся, находясь на своих местах по бокам от возов, но все же…
С ответом, командир охранной сотни, к которому обращался купец, не торопится. Афанасий Петрович, вдохнув полной грудью морозный горный воздух, решает немного размять косточки, уставшие от долгой езды в тесном возке и пройти в голову каравана. Благо, идти недалече. Пяток возов пройти всего.
Не торопясь, прогулочным шагом, купец дошел до головного возка и застыл на месте, поежившись от холодка, пробежавшего внутри. Прямо посреди тракта, перекрывая проезд, лежала громадная туша зверя, размером больше клыкастых медведей, вокруг которой, с интересом рассматривая, ходит сотник. Афанасий Петрович, совсем не разделял спокойствия охраны, не удосужившейся изготовиться к бою.
Он без труда сумел опознать мертвую зверюгу. Волкодлак… И то, что он мертв, не имело никакого значения, потому что эти звери не ходят по одному. Правда, днем они не нападают, да и вообще, редкость, но кто знает…
Все же, любопытство пересилило опаску и купец подошел вплотную к зверю. О волкодлаках ходили такие страшилки, что ужас. Мол, пара таких зверюг, без особого труда вырежет сотню воинов, и даже ран не заимеют. Вот только, давненько о них ничего слышно не было. Тем более в этих местах. Все же, насколько помнит Афанасий Петрович, зверь этот, теплолюбивый и больше на югах обитал. Где его старательно истребляли люди.
— Смотрите, Афанасий Петрович, какое чудище занесло в эти края. — Захарий, заметив приблизившегося владельца каравана, сотник тут же обращается к нему. — Повезло, что он мертвый…
— Чудище то я вижу, — нахмурившись, строгим голосом отвечает купец. — Почему охрана не готовится к бою? А если здесь еще такие ходят?
— Афанасий Петрович, если б тут были еще такие, мы бы уже с вами не разговаривали. — С легкой усмешкой, парирует сотник. — Так чего зазря тревожится. Волкодлак… И откуда он только тут взялся.
Купец хотел было уже устроить разнос Захарию, но… Махнул рукой. Сотник у него опытный, до этого ни разу не подводивший. Так чего волну гнать.
— И кто ж его только завалить то смог… — Задумчиво, себе под нос, проборматал Афанасий Петрович, завороженно рассматривая зверюгу, даже после смерти, внушающую уважение своими габаритами.
— А вот это, самое интересное… — Захарий, услышав слова хозяина, и посчитав их вопросом, тут же отвечает. — Вот, взгляните сами… — Сотник, обойдя туловище зверя, остановился напротив огромной головы с массивными челюстями, из которых торчали клыки в поллоктя длиной.