– Эжени Гарон? Шутите?

Мужчина рассмеялся.

– Нисколько. У Ксавье есть свои ниточки. Он создал имя, фамилию. Но, советую, не разглашать.

Мужчина мне игриво подмигнул, широко улыбаясь.

– Нельзя было что-нибудь попроще, не привлекающее внимание? – проворчала я.

– Когда ты злишься, становишься еще прекраснее, – заметил Марко, – Понятно, почему ты зацепила моего друга.

Фыркнула. Мне нравился Маркос. Он был не таким устрашающим, как Ксавье. От него исходило тепло, как от Делакруа холод.

Карие глаза с интересом рассматривали меня.

– Тебе идёт это платье. Но парик… Парик я бы убрал. Рыжий – не твой цвет.

– А мне, кажется, что вполне…

– Он делает тебя старше, опытнее, стервознее. Когда на самом деле ты добрая, великодушная, щедрая…

Сжала зубы. Меня так легко прочитать… Святая наивность… Именно из-за перечисленных качеств, страдаю всю жизнь.

– Не думай, что хорошо знаешь меня, Марко. А теперь идём… Не хочу опаздывать, а то мне от твоего друга попадёт, – натянуто произнесла я.

Мы вышли на улицу, сели в джип кареглазого и поехали по вечернему Парижу навстречу неизвестности.

Через час мы подъехали к дому, где проходило торжество. Он выглядел, словно сошёл со страниц журнала о средневековье. Красивый, статный, величественный с зелёным плющом на окнах. В них горел свет, у порога входной двери стояло двое мужчин в масках. Охрана.

Машина въехала во двор. Перед тем, как вылезти я надела маску, закрывающую пол лица.

Марко вышел из машины. Обойдя её, как истинный джентльмен помог мне выбраться из неё, не зацепив крылья и платье.

Мужчина передал ключи парковщику.

– Вот мы и прибыли, – услышала я шепот Марко, – хватайся за меня, а то боюсь, упадёшь.

Мы шли медленно, но хотя бы уверенно опиралась на руку Марко. Подул ветер и я съежилась от зябкости. Остановилась и отцепилась от друга Делакруа.