Рычит. Злится. Глаза темнее грозовой тучи. Раньше я бы, наверное, испугалась, сейчас — все равно. У меня будто перегорел в голове какой-то ограничитель, сломалась деталь, отвечающая за мое преклонение перед ним.

Не нравится — пусть валит. Проживу и без него.

Я даже почти поверила в это. Почти убедила себя в том, что мне плевать, и я просто даю волю инстинктам.

Рубашку он мне не дает порвать. Перехватывает руки, прежде чем успею дернуть. Заводит мне их за спину и зажимает запястья одной рукой, второй — расстегивает сам.

Все это без слов. Слышно только наше дыхание, шипение, когда кто-то кому-то делает больно, рык.

Мне пофиг, что он не любит, когда выпускаю когти — царапаю. Со всей дури, стоит только добраться до его тела. Пусть следы останутся. Шрамы! Как у меня на сердце!

Мне его не жалко. Он меня никогда не жалел.

И да. Я его хочу. Так что искры из глаз и кровь кипит, с трудом циркулируя по венам. До красных чертей перед глазами хочу, до судорог, до ощущения, что еще немного и подохну, если не почувствую его.

Он касается меня. Там. И от одного этого прикосновения я уже готова сойти с ума. А когда врывается, с силой насаживая на себя, то от моего «я», вообще ничего не остается. Просто дикая, голодная самка, которая наконец получила то, чего хотела больше всего на свете.

Эти ощущения ни с чем не сравнить. Бешеный коктейль из страсти, всей той боли, которая пряталась на задворках, а теперь хлынула полноводной рекой, ревности, и идиоткой любви, от которой оказывается совсем не просто избавиться.

Наши движения — резкие и быстрые, дыхание — через раз, сердцебиение — на грани. Перед глазами только он. Смотрит на меня, как одержимый. Во взгляде столько всего намешано, что не разобрать. Да я и не хочу разбираться. Мне плевать.

Мне на все плевать. Это мой маленький крах, и моя эйфория. Я хочу до дна испить всю глубину своего падения и остроту взлета. А о том, что все это неправильно — погрущу завтра. Если, конечно, не помру от стыда.