Глава 17

Я в диком шоке. Просто в дичайшем. Не знаю куда себя девать, мечусь по квартире раненым зайцем, заламываю руки, отчаянно вздыхаю и каждый раз, проходя мимо зеркала, шарахаюсь от своей безумной перекошенной физиономии.

До сих пор не могу поверить, что этот разговор состоялся, и я осталась жива. Я честно думала, что он меня убьет. Хладнокровно вывезет за город и закопает живьем под елкой, а Макса заберет себе.

Не закопал. Не забрал. Размяк что ли?

Мне трудно в это поверить, но я точно видела, как в один из моментов в его обычно холодном взгляде проскочила боль. Настоящая, глубинная, такая, что даже у меня по спине дрожь прошла. Правда, он быстро с ней справился, запрятал за своим ледяным занавесом, что снова стал похож на Замороженного, как и прежде.

И все же что-то в нем поменялось. Пока еще неуловимо, едва заметно, но все-таки сдвинулось с мертвой точки. Может, я тешу себя напрасными надеждами, но мне показалось, что он стал человечнее.

Я так взвинчена, что мне не удается скрыть правду от матери. Когда она приходит с работы, я чуть ли не с порога вываливаю ей новости про Демида:

— Мама! Он все знает!

— Кто? — я видать настолько хреново выгляжу, что она шарахается от меня и чуть не роняет на пол пакеты с продуктами.

— Демид! Он знает про Макса.

Все-таки роняет. По полу раскатываются румяные яблоки, вдобавок рвется упаковка и рассыпается рис. Мы с мамой зависаем, глядя на этот натюрморт, а потом она тихо спрашивает:

— Нам пора покупать фальшивые документы и бежать?

— Вроде нет, — я присела и начала подбирать яблоки, — он, конечно, много чего наговорил, но я думала, что будет хуже.

— Максимку забрать хочет?

— Да, — киваю, но видя, как у матери испуганно вытягивается лицо, поспешно добавляю, — не одного! Вместе со мной! Он хочет, чтобы мы переехали к нему.

— А ты что?

— А я не хочу! — упрямо надуваю губы, — и не буду.

Пока я убираюсь в прихожей, мама раздевается, моет руки и проходит на кухню. Я слышу, как нервно она там гремит кружками, и чуть не плачу. Столько нервов я ей измотала, что как только вообще терпит меня? Сестра вон совершенно беспроблемная. Замужем, работает, по выходным стабильно навещает. А я — оторви и выброси. Неудачница, вечно попадающая в передряги.

Высыпав испорченный рис в ведро, иду к ней. Она стоит у окна, пьет чай, смотрит на улицу. Мне неудобно первой заводить разговор, поэтому терпеливо жду, когда сама ко мне обратится

— Он хоть обрадовался, узнав, что у него есть ребенок?