— Если я Вас отпущу, Александра Сергеевна, есть вероятность, что Вы растянетесь у меня на полу морской звездой. Не уверен, что готов к подобному представлению. Хоть Вы и моя подчиненная, но все же женщина. Причём, хочу напомнить, практически обнажённая. Боюсь, знаете ли, испытывать на крепость свой внутренний самоконтроль.

Саша чуть не взвыла в голос. Девушка вдруг отчётливо поняла, если сейчас же, сию минуту Максим Сергеевич её не отпустит, то впервые в жизни она бросится на мужчину первая. Причём, не особо заморачиваясь о последствиях. Да что за напасть?! Может, он ее опоил чем-то...

— Бог с ним. Не надо морской звездой. Тогда просто верните меня в вашу наичистейшую постель. Только уберите руки. Мне неприятно.

Взгляд особиста моментально застыл. Он явно расценил ее слова как обиду.

— Ну, так и я не в восторге, Александра Сергеевна. Что нам приходится почти сливаться в объятиях.

В одну секунду мужчина, резко отстранившись, подхватил девушку на руки, при этом максимально стараясь не прижимать её к себе. Два шага, и Саша уже лежала на столь необдуманно покинутой кровати. Максим Сергеевич, словно небезызвестный Фигаро, тут же оказался рядом со стулом и швырнул вещи в сторону их хозяйки. Они угодили девушке в лицо. Может, это, конечно, было сделано не специально, но получилось именно так.

— Одевайтесь, Александра Сергеевна. Я жду Вас внизу. Все прекрасно, но вообщем-то сегодня рабочий день, который еще не окончен. А у нас до кучи теперь еще мертвый Маслов. Давайте быстрее.

Максим Сергеевич вышел из гостиничного номера. Дверью при этом хлопнул с такой силой, что уши заложило. Тяжело вздохнув, девушка принялась натягивать одежду.

–Ну, что за скотство…— Бормотала она себе под нос. — Только понадеялась на то, что в этом городе можно будет задержаться. На тебе…Приплыли.

Саша постаралась привести себя в порядок, как можно быстрее. Максим Сергеевич, которого она не видела, а значит, не имела представления, чем он занят, напрягал гораздо сильнее, чем Максим Сергеевич, который находится рядом. Хоть и без конца издевается. Просто за этим товарищем точно нужен глаз, да глаз.

Девушка одёрнула платье, волосы, сильно не утруждаясь, заплела в косу, и выскочила из номера.

Максим Сергеевич действительно ждал ее внизу, в холле. Рядом с ним замерла женщина весьма приличных габаритов. Она смотрела на особиста настолько влюбленным взглядом, что даже как-то стало не по себе. Куда так откровенно пялиться?

— Готовы? Отлично. Идемте. — Максим Сергеевич, заметив Сашу, которая спустилась по лестнице, склонил голову и галантно поцеловал руку этой достаточно пышной особе. Видимо, на прощанье.

–Спасибо за понимание и за доброе сердце. Что позволили эту несчастную отнести в номер, привести в себя. — Он сказал это таким тоном, будто не за ерунду какую-то благодарил, а делал предложение руки и сердца.

Женщина буквально растеклась лужей сиропа у ног Максима Сергеевича. На Сашу правда успела посмотреть с легким раздражением. Видимо, про этот "дирижабль" и говорил особист. Женщина явно работает в гостинице. Она действительно могла не пускать его с бездыханной девицей на руках.

До завода они добрались пешком, в полной тишине. Максим Сергеевич о чем-то думал. Напочженно думал. Выглядел он очень сосредоточенным.

Вообще, девушка пришла к выводу, Максим Сергеевич — это шкатулочка с огромным амбарным замком и тысячей секретов внутри. Другой вопрос, нужны ли ей эти секреты. Иногда поговорка "меньше знаешь, крепче спишь" приобретает глубокий, философский смысл. Но главное, в чем Саша точно была уверена, ее секреты однозначно должны остаться при ней.

Все так же, молча, они вошли в здание, поднялись на нужный этаж к кабинету, который теперь занимал особист. Саша чувствовала смятение и тревогу от всего произошедшего недавно. Однако, упорно держала лицо, искренне надеясь, что все ее мысли и сомнения не были замечены руководителем, которого, положа руку на сердце, она послала бы с огромным удовольствием, куда подальше.

— Присаживайтесь.

Максим Сергеевич кивнул в сторону рабочего стола, намекая, что девушке нужно занять это место. Она послушно выполнила его требование. Потому что это и было требование. Никак не просьба или предложение.