— Ну? Говори. Сколько хочешь взамен отказа?

— Послушай, тебе не кажется это слишком? Во-первых, на каком основании? Как я это объясню? Во-вторых, что за рыночные отношения? Спекулянтские. Разве можно вот так должностью торговать. Во-третьих, если ты сошла с ума, я пока нет. Так что, отстань.

Ниночка, уперевшись ладонями о стол, наклонилась к Саше так близко, насколько это было возможно.

— Ооооо... Вот как ты заговорила, Комарова. Решила показать зубы? Так это зря. Я ж тебя со света сживу. Понимаешь?

В этот момент Сашино терпение закончилось. Видимо, сказалось напряжение последних дней. Начиная с пропажи Льва Ивановича и заканчивая появлением этого странного проверяющего из Москвы.

Девушка медленно поднялась со своего места, обошла стол и, остановившись рядом с Филатовой, от всей души, с глубоким чувством удовлетворения, чётко выговаривая каждое слово, высказала то, что очень давно хотела.

— Пошла. К черту. Дура. Озабоченная.

В помещении повисла гробовая тишина. Причём, настолько гробовая, что слышно было даже, как вдалеке, на улице, какая-то бабуля почем зря костерит пронесшегося мимо подростка на велосипеде. Птицы, до этого момента радостно надрывающиеся на теплое солнце, испуганно замолчали, предчувствуя масштабы надвигающейся катастрофы. Ибо только что, самым беспардонейшим способом Ниночка Филатова, королева и повелительница сердец, была откровенно унижена.

— Да, Комарова.... Удивила... — Ведерников восхищённо развёл руками,— Вот ведь, как бывает. Ходит такая мышка, скромная, неприметная, и вдруг — на-ка! Оказывается, у мышки есть зубки.

Саша, мысленно сосчитав до скольки успела, молча обошла переполненную ненавистью Ниночку и ухмыляющегося Ведерникова. Девушка искренне, от всей души, желала провалиться им обоим сквозь землю. А если ещё с Максимом Сергеевичем заодно, так вообще прекрасно. Не долго думая, Саша направилась в сторону выхода. Столь сильно ей, честно говоря, все надоело за эти несколько дней, что в данный момент она, на самом деле, решила поговорить особистом из Москвы о внезапных кадровых перестановках.

Естественно, в глубине души, Саша понимала, почему Максим Сергеевич, он же отравитель жизни, выбрал именно её. Особенно, в свете сказанных в кабинете Мальцева слов. Особист дал понять Саше, что знает, кем она на самом деле является. Теоретически, это невозможно. Но по факту выходит, где-то Саша допустила ошибку. Прокололась. Наверное, слишком расслабилась и поверила, будто ее уже не найдут.

Да, от деда девушке достался быстрый, аналитического склада, ум. Это все окружающие отмечали с раннего детства. Ещё в школьные годы, она обожала сложные математические задачи. Ей нравилось выстраивать логику действий и мгновенно, с первого взгляда, оценивать нужный путь решения. Наверное, сейчас Беляеву необходим был именно такой человек. Способный в обычной, бытовой, неприметной детали разглядеть что-то бо́льшее. Если они смогут разобраться с ситуацией своими силами, хорошо будет всем.

Но! Сашу изрядно напрягал факт излишней осведомленности Максима Сергеевича. Как ни крути, биографию она себе подчистила качественно. Помог старый товарищ деда. Единственный человек, веривший в его невиновность. Пугала та скорость, с которой особист раскопал о ней факты, известные очень ограниченному кругу людей. Да что там кругу. Единицам. Но еще больше пугало то, как Максим Сергеевич распорядится этой информацией дальше и в каком объеме она ему известна. По идее, добропорядочный гражданин и человек, можно сказать, военный, он должен донести о Комаровой Александре Сергеевне в определенное место.

Помимо всего этого, Саша вообще не имела никакого желания ежедневно находиться рядом с этим мужчиной. Вот прямо от слова "совсем". Каждой клеточкой души и тела, на каком-то животном уровне, она ощущала огромное количество проблем, которые Максим Сергеевич ей непременно принесёт.

Исключительно из этих соображений, девушка двигалась в сторону нужного кабинета, приняв для себя твёрдое решение, сейчас, немедленно, побеседовать с особистом. Пусть берет Филатову. Может, Ведерникова. Хоть самого черта. Лишь бы от неё отлепился. Его присутствие на заводе, но на максимально далёком расстоянии, она уж как — нибудь переживёт. Вот только на совсем далёком. Чтоб даже не пересекаться. Встретятся пару раз для беседы, потому как, в свете внезапно приключившейся диверсии, данный факт просто неизбежен. Все. Больше никак. Ибо кричала и вопила Сашина интуиция, которая, спасибо генам, тоже досталась ей от деда, пока Максим Сергеевич находится рядом, быть беде. Да и вообще. Девушка решила, раз уж так вышло, что спустя много лет её смог рассекретить какой-то особист, значит, пора бежать дальше. Как и говорил дед. Но прежде, необходимо понять, какой информацией располагает Беляев.

Перед самой дверью кабинета, который раньше принадлежал Калинину, девушка буквально на мгновенье остановилась и выдохнула, то ли набираясь смелости, то ли успокаивая свои расшатанные всей сложившейся ситуацией нервы. А затем решительно шагнула через порог.

Максим Сергеевич сидел за рабочим столом, что — то пристально разглядывая в бумагах. Небрежно брошенный темно-серый пиджак лежал, раскидав рукава, словно птица крылья, на диване, изначально предназначенном для посетителей. Поэтому Саше пришлось остановиться посреди комнаты, так как сдвинуть в сторону вещь, принадлежавшую руководителю, она постеснялась. А сесть сверху, совсем уже казалось ей неприличным.

Особист, наконец, оторвался от созерцания бумаг, и уставился на переминающуюся с ноги на ногу посетительницу. Саша, не очень понимая, как начать разговор, в свою очередь таращилась на Максима Сергеевича, лихорадочно подбирая в голове слова.

В итоге, несколько минут они просто разглядывали друг друга в абсолютной тишине.

— Ну?— Спросил особист.