— Закопали и закопали, пусть земля им будет пухом! Какое это имеет отношение к делу?

— Мужик, у живых с душами упокоенных никаких дел быть не может! — отрезал Франт. — Это я тебе, как доктор говорю, официально! Живой, значит топай домой и ложись баиньки, пока мы не рассердились! Не твоего ума дело, любезнейший. Иди, куда шел, не мешай работе!

— Я уйду, а вы их всех фьють и заберете! — сказал он и внутренне замер в ожидании ответа.

— Заберем, — спокойно подтвердила монахиня. — Вне зависимости от того уйдете вы или нет. Это не обсуждается. По крайней мере, с вами, — уточнила она.

— А кто вы такие, чтобы отнимать их у меня… бр-р-р-р, точнее распоряжаться этими душами? Лишь смерть вольна над ними, лишь ее законы вправе командовать этими душами! — патетически закончил Иван Васильевич свое выступление.

— А я тогда кто же? — удивилась монахиня.

— Откуда мне знать? Престарелая хулиганка, наверное, или ненормальная, обчитавшаяся ненормальных книг. Как луна полная взойдет, столько психов по кладбищу бродит, хоть палкой их разгоняй.

— Хулиганка значит? Ненормальная, значит? Престарелая? — распаляясь с каждым словом, спрашивала старушка, наступая на Ивана Васильевича.

Зная твердо, что старушка та бесплотнее утреннего тумана, он невольно ступил назад, столь силен был ее напор.

— Да ты знаешь, смертный, на кого руку поднял?

— Хотелось бы узнать, — осмелев, ехидно ответил директор.

— Не уверена, что хочешь! — усмехнулась старушка. — Все вы храбрые, пока меня не увидите!

— Ой-ой-ой, какие мы страшные! Я тут всяких насмотрелся, меня не напугаешь!

— Мое дело предупредить, ваше дело напугаться, — усмехнулась монашка. — Смерть я, будем знакомы!

— Смерть чему? — не понял Иван Васильевич, решив, что старушка решила подшутить.

— А всему смерть. Слышал ведь, как говорят: «Смерть пришла!» Что потом бывает помнишь, али объяснить?

— Шутите, мамаша, ну-ну? — Иван Васильевич нутром понял, что обмана нет, но и поверить не решался.

Потому как, если Смерть пришла и он перед ней стоит навытяжку, стало быть, это к нему гостья. Захочешь ли в такое поверить? Как-то противно заныло в животе, в коленках появилась позорная слабость, захотелось удрать подальше, забыть обо всем, лишь бы еще пожить, подышать, на солнышко посмотреть.

Предлагали же дураку по-доброму уйти, так не согласился, гордый шибко или глупый. Скорее глупый. Надо бы ума загодя набраться, да времени уже не осталось — Смерть пришла!

— Испугался? Так, поди же ты прочь, вредный старикашка, пока я добрая!