Она не выдавила из себя ни звука, но на многие сотни шагов вокруг одновременно взлетели птицы и ринулись прочь, как брызги воды от брошенного камня.

По земле, также, не разбирая пути, мчались животные, что имели несчастье оказаться рядом.

Еще через час она уже шла прочь от пещеры, на ней уже был двухсторонний передник со стертой от времени вышивкой принадлежности к неведомому роду и короткая пелерина из ветхой шерстяной ткани, едва прикрывающая плечи. На голове такая же потрепанная шляпа болотника, скрывающая лицо. Через плечо висела плетеная из лыка сумка.

Единственным ярким пятном в ее облике был почти новый пояс воина-Стража Бооргуза.

Она уверенно и ловко пробиралась по лесу, держась самой густой чащи, изредка останавливаясь и на короткое время закрыв глаза, слушала лес, сняв шляпу и медленно шевеля ушами, колыхая плотной шапкой спутанных и грязных косичек на голове.

К концу дня она уже была далеко от пещеры и остановилась на отдых у весело журчащего по камням осыпи у стены очередного каменного гребня. Зайдя в воду, пошла вниз по течению, нырнув под низкую арку из переплетенных над водой густых ветвей высокой горной ежевики.

Сняв шляпу и низко склонившись над водой, она неторопливо шла вниз, медленно переступая ногами, вглядываясь в воду и постоянно слушая лес.

Замерев на мгновение, медленно опустила руку в воду и, помедлив мгновение, резко дернула ей, выхватив в фонтане брызг тускло-серебристое тело рыбы. Сунула ее в рот и, с хрустом пережевывая, пошла дальше, продолжая искать глазами следующую.

Уже в сумерках, умело и ловко выбралась она сквозь заросли колючих стволов на небольшую полянку и села под дерево, лениво потянувшись и с наслаждением вытянув босые ноги. Чутко подремав с полчаса, встала и, потянувшись, спустилась обратно к воде, где больше часа вымывала в воде с трудом распутанные косички. Увлеченно занимаясь этим делом, она вдруг вздрогнула и, подняв уши, прислушалась, поводив головой и принюхавшись, неожиданно злобно оскалилась и едва внятно проворчала что-то оскорбительно-презрительное.

Не торопясь выбравшись на поляну, застала там десяток орков-диких, по внешнему виду наемников Перекрестка.

Выбравшись из лаза в зеленой стене ежевики, медленно выпрямилась, укладывая ворох мокрых волос в узел, не закрывающий глаза.

— Удачно мы мимо шли, — стоявший к ней ближе всех тощий орк-копейщик дернул неоднократно рваными ушами и, встав поудобнее, повел каменным жалом своего копья у нее перед лицом. — Что ты тут делаешь?

— А мне все равно, — говорившего небрежно толкнул в сторону горбатый здоровяк с изломанным много раз лицом, одетый в драную шкуру уже не узнаваемого зверя и подпоясанный лыковой веревкой, — мне ее пояс и доля в мясе.

Он пристукнул увесистой дубиной из комля сосны и повел плечами, оскалившись ей в лицо.

— Почему тебе пояс? — драную шкуру толкнула еще более драная шкура на плечах такого же изломанного орка, только с редкими косичками самки. Единственный признак ее принадлежности к своему полу. — Пояс мне!!

— Убрали лапы, — в спор вступил следующий участник, самый крупный из всех до этого участвующих орк-дикий с едва заметным участием в его появлении Старых семей.

Остальные сразу шарахнулись в стороны, ворча и скалясь. А новый персонаж, потянувшись длинной лапой, цапнул новую для них гостью за мокрые волосы и притянул ее к себе.

В установившейся тишине медленно поднял ее до уровня своих глаз и мгновение вглядывался в невозмутимые глаза самки, даже не поморщившейся от такого знакомства.

— Терпеливая, — он тряхнул ее, заставив ее тело вращаться, и второй лапой ощупал ее, — сытая, крепкая.

Обвел глазами остальных наемников и добавил.