– Вас понял. Начинаю. Э… а пешком идти? Или бегом?..

– Медленным шагом, – ответил оператор.

– Вас понял, пешком так пешком.

Человек неспешно двинулся вперёд, не слыша собственных шагов. На грани слуха он различил странный гул, шедший от стен. Вытянул руки в стороны. Коснулся пальцами белой шершавой поверхности.

В груди возникло странное ощущение – вроде и щекотно, но в то же время неприятно давит. Василий сглотнул. Свет ламп, казалось, становился с каждым шагом всё ярче и ярче. Полоса на полу начала расплываться.

– Спокойно, Вася, спокойно, – глухо шептал человек. – Всё хорошо. Идём вперёд. Пешком.

– Как вы себя чувствуете? – напомнил о себе оператор.

– Десять метров, пешок нормальный! – изобразил излишнюю бодрость Василий. Перестарался, конечно.

– Пешок? – кажется, оператор тоже нервничал. Пришлось объяснять.

– Ну да. Если человек бежит, это называется бег. А если идёт пешком, то это пешок. Согласен?

– Это называется шаг, – не согласился голос.

– Ну, шаг – понятие растяжимое. Он как бы и один, а может быть и соединением множества…

Мужчина заговаривался.

Свет слепил, невозможно было смотреть вперёд. Василий, сощурившись, рассматривал свои ботинки.

Мать моя женщина! – вдруг спохватился он. А ведь я же с улицы пришёл! А тут всё белое. Насвинячил! Как некрасиво, товарищ Трубачёв.

Он обернулся, но не увидел никаких следов.

– Вы в порядке? – на всякий случай поинтересовался оператор.

– Ай’м окей, товарищ генерал. Только вот не вижу ни хре… кхм. Ничего. Простите, вырвалось.

Голос не ответил.

Сколько там уже прошли? Метров двадцать пять, поди. Как у Высоцкого: «но теперь ему меньше осталось пройти: уже три четверти пути».