– Я воевода Асташев, командующий всеми войсками Московии. Можете передать письмо мне.

– Приказано доставить Петру Тедоровичу лично, – заупрямился гусар.

– Послушайте, офицер. Суворов – полководец, а я воевода. Не отимператрицы же пакет, поэтомуне ломайтесь, а отдайте его мне.

Мои слова произвели на гонца впечатление, но он еще помялся. Больше для виду, а потом протянул мне запечатанный сургучом большой конверт.

– Не желаете ли отдохнуть с дороги, – поинтересовался я у посыльного.

– Буду премного вам благодарен, если устроите на ночлег. А то путь нам предстоит неблизкий. Его сиятельство просил по возможности переслать с нами ответное послание, – сказал поручик.

Едва за гостями затворилась дверь и охрана повела гусаров на постоялый двор, я вскрыл пакет. От наших просвещенных собратьев всего можно было ожидать. Письмо вполне могло быть пропитано каким-нибудь хитрым ядом. А рисковать жизнью и здоровьем государя я не имел права.

Но подвоха в послании, похоже, не было. Я еще раз перечитал его. Генерал-майор просил «его величество императора Татарии Петра Тедоровича во исполнение поручения императрицы Екатерины Великой принять его в тобольской резиденции для проведения важных государственных переговоров сразу после Рождества Христова, на святочной неделе».

Я обнюхал бумагу со всех сторон, откусил даже кусочек от свитка и прожевал его, но ничего подозрительного не обнаружил. Потом выждал еще с полчаса. Яд мог оказаться и замедленного действия. Но встал я из‑за стола живой и здоровый и, перекрестившись, пошел на доклад к государю.

Вот и подхожу я к самому важному месту своих мемуаров. Последующие события, свидетелем и участником коих мне довелось быть, перевернули всю историю нашей страны, привели к исчезновению из географических атласов Московской Татарии. Великая Орда, пять веков наводившая ужас на папистскую Европу, перестала существовать без боев и сражений, а как бы растворилась в бескрайних теперь просторах Российской империи.

Романовские историки побоялись украсть победу над Пугачевым у подполковника Михельсона. Но что же тогда делал генерал-майор Суворов на восточном фронте, ежели смутьяны и без него Были подавлены и рассеяны? Сопровождал самозванца в клетке на эшафот? Такую версию я встречал в одной из петербургских газет. Не мелковато ли для такого прославленного полководца?

Нет, великий стратег Александр Васильевич Суворов, известный миру покорением Очакова, Измаила и переходом через Альпы в тыл беспечным французам, свою самую блистательную победу совершил отнюдь не на военном, а на дипломатическом поприще. И именно благодаря его стараниям, его таланту убеждения Российская империя приросла землями, в разы превышающими ее первоначальную территорию, и раскинула свои границы от Одера до Аляски.

Но обо всем по порядку.

Граф приехал в Тобольск не после Рождества, как обещался в письме, а накануне, в сочельник. Уже на небе зажглись первые звезды, и мы сели в трапезной палате за рождественский стол. Государь пригласил на праздничный ужин узкий круг близких ему людей: здешнего наместника князя Глинского с семейством, патриарха Теодосия, муфтия Абдуллу и нас, Асташевых, – меня, супругу и сына.

Только Великий Царь закончил читать молитву, гости перекрестились, за исключением муфтия, стоявшего подле стола в уважительном молчании, и уселись трапезничать, как в палату незаметно вошел казачий есаул, возглавлявший кремлевскую охрану, и рукой поманил меня к себе.

Я без охоты встал из‑за стола и подошел к казаку.

– Суворов приехал. С небольшим отрядом свиты. Они остановились на постоялом дворе Шумилова, – доложил есаул.

Я велел обождать ему за дверью, а сам подошел к государю и, стоя у него за спиной, шепотом кратко изложил суть дела.

– Зови! – распорядился царь. – Негоже знаменитому генералу в такой вечер на постоялом дворе куковать.

Не прошло и получаса, как в трапезную вошел начальник охраны и объявил во всеуслышание: