Зарина вновь фыркнула. Серьезный Шут, выдающий в большом количестве определенно-личные предложения посреди тумана, выглядел довольно-таки абсурдно.

— Не берусь мешать сразу все мифологические взгляды, которые существуют в настоящий момент, но, что могу сказать точно, этим занимаются добрые духи-гении. А вот ты явно под данную характеристику не подпадаешь.

— Ой ли? — надулся Шут.

— Фэйс-контроль не проходишь, — отрезала Зарина, уверенно качая головой. — Если приплести сюда греческую мифологию, то ты, скорее, один из даймонов, то есть демонов. А раз злой «гений», значит, какодаймон или какодемон.

— Не обзывайся, психопатия, — скорчил обиженную рожу Шут.

— Что поделать, греческий язык. — Зарина развела руками. Для этого она даже удосужилась вынуть ладони из-под мышек, где они уже довольно долгое время с уютом грелись. — Это называется именно так. Звучание и все-такое, уж не обессудь.

— Злой дух, злой гений, демон. — Шут с чувством провел длинными пальцами по своей впалой щеке. — Не хочешь и духа-покровителя во мне видеть? Ни Шута, ни покровителя? Ни ангела-хранителя?

Услышав последнее высказывание, Зарина прыснула.

— Ты? Ангел-хранитель? Типа шутка? — поинтересовалась она. Насмешливо приподняв бровки, девочка вскинула вверх одну руку. — Неистово ржать нужно?

— О моя психопатия, — вернулся к горестным завываниям Шут. — Меня словно заливает дождем из унижения! Унизь меня еще! Снова и снова! Унизь меня!

— Мазохист, что ли? — Зарина скривилась, подавляя желание отползти куда-нибудь подальше. Но изолированное пространство выбора особого ей не предоставляло.

Зарина прижала колени к груди и обхватила их руками. Она угрюмо сверлила взглядом субъекта, медленно обходящего границу ее купола, словно хищник, загнавший жертву в тупик. Кто же он?

Пару лет назад Зарина предположила, что человек в костюме шута, живущий в ее «снах», — это диббук. Согласно еврейскому фольклору, диббук является душой умершего злого человека, который не может расстаться с земным существованием из-за совершенных им преступлений. Он ищет живой организм, чтобы вселиться и закончить свое земное предназначение в виде диббука. Вот Зарина и решила, что в нее вселился этакий «диббук». Но вот только свое «предназначение» он как-то не спешил выполнять, да и являлся ей только во снах. Насчет злого духа и остального, содержащего в себе корень «зл», Эштель не сомневалась, но почему-то в ее собственных глазах концепция диббука быстро потеряла актуальность. Возможно, потому что человеком от Шута совсем не веяло, даже бывшим и умершим. Демон и есть демон, но возник он явно не от человеческого существа, а был самого что ни на есть демонического происхождения. Короче, играл этот «злой дух» в высшей лиге, без сомнения. А значит, нужно было снова искать варианты. Греческая мифология пополам с римской пришлась весьма кстати.

— Когда ты уберешь эту преграду, моя психопатия? — вкрадчиво произнес Шут. Зарина оглянулась через плечо, успев заметить, как тот потерся щекой о прозрачную стену.

— Дай-ка подумать, — откликнулась Зарина, подражая тону Шута. — Ага, сегодня в моем ежедневнике такой пункт не значится. Следовательно, пшел вон.

Шут оскалился и боднул преграду лбом.

— Говорю тебе, некошерный ты. Кончай дубаситься мордой о мою стеночку. Не знаю я, как убрать эту преграду.

Шут замер и втянул носом воздух, жадно оглядывая девочку с ног до головы.

— Ты бы убрала преграду, если бы знала как? — прошелестел он. Его глаза сверкали, а ресницы томно трепетали.

— Щас, размечтался, убогий. — Зарина продемонстрировала Шуту средний палец. У того перекосилось лицо, и через мгновение раздался его гневный вопль. Он начал неистово скрестись ногтями по преграде, умудряясь при этом не портить ткань перчаток на пальцах.