Мобильный Чижова тихо звякнул, и он, взглядом попросив разрешения у Генерального и дождавшись ответного кивка, поднес трубку к уху. Выслушав сообщение, произнес
– Хорошо, – и снова отключил телефон.
– Звонили из больницы. Охранник, который дежурит в палате Зварыгина, доложил, что он ненадолго приходил в себя. Согласно полученной инструкции, пытался выяснить у него имя нападавшего. Но Зварыгин, по-видимому, бредил. Произнес только одно слово.
– И какое же? – Марк чувствовал, еще немного, и Чижов начнет раздражать его не меньше Зварыгина.
– Химера.
* * *
Проект "Феникс"… Я не поняла всего, но то, что я уяснила, наполнило меня прежней яростью и ненавистью. Они взяли за основу проект "Химера" и вывернули его наизнанку. Они планировали создать очередного монстра – но не живущего в сети, как я, а принадлежащего нормальному миру. И самое главное, уже набрали группу добровольцев на испытание.
Суть была в том, что роль компьютера теперь выполнял сам человеческий мозг. На подкорку записывалась информация, причем эта информация начинала каким-то образом быть доступна сознанию. Похоже, их совершенно не волновало, во что при этом превратится человек. Неужели они не понимали, что в любом случае он нормальным не останется? Полистав документацию еще, я поняла, что они не исключали такой возможности…
Я поставила свою бабочку на их компьютер и поняла, что нашла для себя новую цель – мне хотелось их остановить. Любой ценой. Теперь жажда мести не обжигала огнем, сводя с ума, а холодила, заставляя мыслить логично и без эмоций. И я составила план, не удержавшись только от одного неразумного поступка – я послала Зварыгину свою фотографию. Не знаю, что толкнуло меня на это – да и не думала я о том, какие выводы они могли сделать. Возможно, мне хотелось им просто напомнить о том, что ими уже было сделано – хотя сами они наверняка бы предпочли забыть обо мне…
Как оказалось, мой план стал благополучно осуществляться. Я хотела разорить их – потому что их сила была исключительно в деньгах. Причем сделать это медленно, чтоб они все больше и больше ощущали надвигающуюся катастрофу – и не могли ничего сделать. Кроме того, я собрала всю возможную информацию о компании – все, что могло бы мне понадобиться рано или поздно. Я не торопилась – спешка могла только повредить. Но одно я знала точно – допустить, чтоб люди мучились и умирали, превращаясь в монстров, я не могла.
Больше всего мне помогло то, что я научилась прослушивать мобильники. На самом деле, в этом не было ничего сложного – они тоже принадлежали миру потоков. Беззаботное времяпровождение осталось в прошлом – я опять стала одержимой – и даже не понимала этого.
Я следила за ними – следила напряженно и со вниманием, ни на мгновение не выпуская из виду любого, что хоть что-то значил в руководстве. То, что они разделили сети, не взволновало меня ни на йоту – мне ничего не стоило выйти в реальный мир в здании компании и получить доступ ко второй сети. Чем я и занималась ночами. Главное было не дать зафиксировать себя нескольким следящим устройствам – но опять же, имея доступ к системе безопасности всего здания, это не составляло для меня труда.
Самым большим шоком стало для меня, когда я поняла, что они каким-то образом узнали о Викторе. Это заставило меня стать еще более осторожной… Очередная ошибка была недопустима. Мне было сложно разобраться во всех махинациях, в сплетении интересов, но я старалась… И достигла кое-каких успехов.
Странная поездка заместителя генерального директора, Марка Турова, не миновала моего внимания. Я следила за ним, с мрачным напряжением понимая, что они вычислили всех, кто для меня еще хоть что-то значил – Риту, Диму… Виктора. В очередной раз я жалела о том, что не сдержалась, прекрасно понимая, что именно моя фотография дала возможность потянуть за эти ниточки. И что я сама во всем виновата.
Я научилась выходить в реальный мир часто – несколько раз подряд, и понимала, что это еще не предел. Встречу Марка с Виктором я наблюдала от начала до конца, смотря на них с другого конца улицы и сильно жалея, что не слышу слов. Я не думала, что у меня остались силы настолько переживать за кого-то…
Но настоящим шоком стало другое – внезапный приказ о ликвидации Виктора. И не только Виктора. На мгновенье я потеряла голову, меня скрутил дикий страх. Виктор был моим самым уязвимым местом – пожалуй, моим единственным уязвимым местом. И даже учитывая, что им это было пока неизвестно, они готовились нанести мне непоправимый удар.
Я вышла возле дома Виктора. Воздух сковала мелкая морось, из-за туч на небе не было видно ни одной звездочки. Человек, получивший приказ, еще сидел в машине и держал в руке телефон. Я шла, а время словно замерло – как в замедленной съемке я видела, как открывается дверь, как он выходит, пряча телефон, оборачивается ко мне с легким недоумением на лице… Не знаю, как я хотела остановить его… Что-то замкнуло в мозгу – и тогда я протянула руку и убила его.
Он отлетел назад, тело изогнулось дугой – в памяти мгновенно всплыл Панский. И, как и тогда, я ощутила, что быстро теряю силы. Сделав несколько шагов, я наклонилась над человеком, которого убила.
Он, несомненно, был мертв. Ни пульса, ни дыхания. Лицо, когда-то бывшее симпатичным, исказила судорога. Я прислушалась к себе, думая ощутить сожаление о содеянном или страх… Но не чувствовала ничего… Только равнодушие. Связь с миром прервалась, я позволила потоку унести себя, но тут же заставила себя сосредоточиться. Угроза отнюдь не миновала. Оставались Зварыгин и Царев, отдавший приказ. И они оба заслуживали смерти. И даже не потому, что убили меня. Потому что они отдали приказ убить Виктора.