– Нет, Селеста. Я обещал, что Лия будет с тобой, и намерен сдержать слово. Ты тоже соблюдай технику безопасности. Сказано не ходить к орде впотьмах, будь добра, сиди под Древом, как и все остальные.

– Как прикажешь, двуличный лорд.

Наша варщица ништяков, перекошенная гримасой неудовольствия камнем упала вниз.

– Уверен, что она послушается? – пошатывая мой трон, спросил Гай.

– Не дождётся утра – выпорю, – серьёзно ответил я.

– Думаю, ей понравится, – хихикнула блондиночка.

– Не отвлекайся. Твои оплошности и вовсе непростительны, – указал взглядом на начинающий вновь восставать член. – Почему он не чувствует ласки? – К светловолосой подруге подлетела вторая и, извернувшись, подлезла под сестрицу, ласково касаясь язычком пригорюнившихся без внимания яиц. – Так-то лучше.

– Ну что, по зелью? – выдохнул Гай, когда Дафния снялась с места и торопливо улетела прочь, по всей видимости, проводить ритуал получения Семени Жизни.

– Да, немного бодрости не помешает, – бар даже от бездействия медленно, неумолимо сползал вниз, грозя обнулиться в ближайшие минуты.

Рон не заставил меня повторять два раза. Склонившись над столиком, он достал с нижней полки две рюмки и разлил по ним «Неспящих-в-ночи». Оставшиеся фейки, расценив эти действия как пренебрежение или даже отказ, перепорхнули поближе ко мне. Бар, и без того не особо наполненный, начал мигать красным и неуклонно стремиться к нулю. Крылатые вампирши!

– А ну, брысь! – встряхнулся я. Ещё немного, и мне обеспечен сонный паралич со всеми вытекающими, причём, что обидно на грани вкушения зелья, дарующего запас бодрости. Я дрожащей от усталости рукой подхватил протянутую грифоном рюмку и медленно, чтобы не расплескать, потянул её к себе.

– Двухсотый сказал: всю ночь! – нахохлилась Канья, подавая голос. Кажется, и у этой фейки начинает проступать достаточно скверный характер.

– Сейчас силы верну, и всё тебе будет. Вы же, кровососки, не успокоитесь, пока в литаргический сон не сведёте. Не стыдно?

– Не стыдно, – прыснула в кулачок одна из трёх блондинок.

Я не стал продолжать детский спор. Вместо этого поднял рюмку чуть вверх, импровизируя молчаливый тост.

– Бездонной силы тебе, молодой друид! – громогласно изрёк грифон.

Мы хлопнули. Бар бодрости сразу же весело пополз вверх, но это было ничем по сравнению с внутренними ощущениями. По мозгам будто дали толстой дубиной, причем в самом что ни на есть хорошем смысле. Без боли, но с оглушительным приходом в себя. Тело, словно сухой сосуд, под завязку заполнилось энергией. Сила переполняла настолько явно, что даже кончики пальцев рук начало покалывать от её переизбытка.

– Ух! – выдохнул Рон, пуча глаза. Грифон напрягся так, что на нём прорисовалась почти каждая мышца, делая тело и без того атлетически сложенного соратника отчётливо-рельефным.

– А-ах! – не удержался и я. Раскрывая объятия, схватил двух блондинок феек: Хебру и Панчу, единым движением завалил себя и девчонок на мягкий диван.

Этим двоим повезло: меня переполняла жажда действия, и один я мог уделить достаточно внимания обеим пищащим от восторга жрицам Древа . Раздираемый изнутри энергией «Неспящих-в-ночи», я ритмично трахал сразу двоих, вставших рядом друг с другом феек.