В мае же русские войска двинулись в поход. Один за другим освобождались старинные русские города — Мценск, Брянск, Трубчевск, Гомель, Чернигов, Любеч, Новгород-Северский, Стародуб, Путивль, Рыльск, Радогощь. В это же время псковские рати освободили Торопец.
Главный удар московское войско наносило в направлении на Дорогобуж и Смоленск. Во главе «большого полка», двигавшегося на Смоленск, стоял воевода московский боярин Юрий Захарьевич. Позднее его сменил в этой роли Даниил Щеня. Юрий Захарьевич вздумал было обидеться, но времена, когда можно было «местничать» в походе, прошли, и грозный окрик Ивана заставил строптивого боярина смиренно возглавить «сторожевой полк», для того чтобы стеречь «государское дело» и отличиться в бою, «малыми людьми» взяв Дорогобуж.
Навстречу прорвавшемуся далеко на запад Юрию Захарьевичу шел с воинством литовским гетман Константин Острожский. Но и к Юрию Захарьевичу вскоре подошли «другие большие воеводы». На берегу реки Ведроши, близ Дорогобужа, на Митьковом поле, литовские рати поджидало русское воинство. Русские передовые отряда перешли реку, инсценировали бегство, литовцы бросились через Ведрошь и тогда русские обрушили свой удар на них. Началась страшная сеча. Русские отряды прорвались вперед, уничтожили мост, наведенный Острожским через реку, а Даниил Щеня бросил в бой «засадный полк». Битва 14 июля 1500 г. закончилась полным разгромом войск Александра. Гетман, князь Константин Острожский, был взят в плен и отвезен в Вологду. 17 июля, день получения Иваном вести о победе при реке Ведроше, был объявлен праздничным днем в Москве.
Русские войска двинулись дальше, громя везде литовцев. Русские бились под Мстиславлем, осаждали Смоленск. Александр прибег тогда к помощи венгерского посла, и тому удалось уговорить Ивана заключить перемирие на шесть лет — от 25 марта 1503 г. до 25 марта 1509 г.
По договору, к Московскому государству отходили Северская Украина и ряд других городов и волостей. Московскими городами стали Чернигов, Гомель, Брянск, Трубчевск, Рыльск, Путивль, Стародуб, Новгород-Северский, Любеч, Почеп, Мосальск, Дорогобуж, Торопец и другие, числом 19. Кроме того, к Руси отходило 70 волостей. Это было важным приобретением для Руси: громадная территория была освобождена от власти польско-литовских панов.
В дальнейшем Александр напоминал Ивану, что, мол, пора вернуть земли, отошедшие по перемирию, о которых он как о своих «вотчинах» очень жалеет. Иван же отвечал, что он также жалеет о своих «вотчинах», находящихся под властью Александра: о Киеве, Смоленске, Волыни и т. д. Мир был очень непрочным. Война должна была возобновиться.
Но не один вопрос об «отчинах» в землях Великого князя Литовского волновал Ивана Васильевича; при нем определилась внешняя политика Русского государства и по отношению к Балтийскому морю. Здесь, по побережью Финского залива и Балтийского моря, тоже лежали «отчины» и «дедины» «государя всея Руси».
С незапамятных времен племена Прибалтики находились в тесных связях с Русью. Еще в начале новой эры славяне, носившие тогда название венедов, соседили с балтийскими племенами. Вместе с русскими племенами, словенами и кривичами, боролись в IX в., на заре русской государственности, с хищными и жадными норманнами-варягами жители Чудской земли — эсты. В образовании древнерусского государства на берегах Волхова, государства, называвшегося у арабов «Славней», центром которого был Новгород, приняли участие не только русские, но и балтийские племена. Во времена Владимира и Ярослава Мудрого часть Прибалтики входила в состав Киевского государства. Христианским именем Ярослава (Юрий) был назван основанный им в чудской земле город Юрьев (Тарту). Заимствования в эстонском языке из русского языка (например, «tapper» — топор, «look» — лук, «obruk» — оброк и т. д.), находки в Эстонии древнерусских монет, украшений, крестов, развалины русских церквей — все это свидетельствует о древности чудско-русских связей.
И дальше, на юге Прибалтики, по нижнему течению Западной Двины, куры, селы, летты, летьгола, ливы издавна соседили с русскими, проникшими на нижнее течение Западной Двины еще задолго до образования древнерусского государства. В латышском языке, так же как и в эстонском, немало заимствований из русского языка (поп, погост, крест, капуста, страда и др.). Русские принесли в Прибалтику христианство, а с ним вместе письменность, начатки более высокой культуры, укрепляли торговые связи Прибалтики с Востоком и Западом, способствуя таким образом экономическому развитию края и росту культуры его населения.
В земле летьголы (латгальцев), леттов (латышей), литовцев возникли русские города и княжества (Герцике, Куконойс) со смешанным населением.
Верховным правителем всех земель по Двине вплоть до моря считался полоцкий князь.
Русские не насаждали силой ни своей религии, ни своих политических учреждений, ни своих порядков и обычаев, не грабили и не угнетали местное население. Поэтому, когда в конце XII в. в Прибалтике появились немецкие рыцари, а в начале следующего столетия сложился разбойничий рыцарский Ливонский орден, русские, ливы, летты и эсты начали совместную борьбу с захватчиками.
Пользуясь своим численным превосходством и тем, что Русь была разорена, опустошена и обескровлена Батыевым нашествием, немецкие рыцари овладели Прибалтикой. И с этого момента вплоть до разгрома Ордена войсками Ивана Грозного фигура закованного в железо «божьего дворянина» — рыцаря-меченосца в белом плаще с вышитым на нем крестом — в представлении эстонца и латыша, латгальца и лива, литовца и русского стала символом грабителя, угнетателя, убийцы. Народы Прибалтики ненавидели своих угнетателей и поработителей, поднимали восстания, обращались за помощью к русским. Так было в 1215–1224 гг., в 1343 г., во время великого восстания эстов против немцев, когда на помощь поднявшимся на борьбу в Юрьеву ночь эстонцам пришли ратники Русской земли.
Эти давние русско-эстонские связи обусловили то, что большие города Чудской земли носят русские названия (Таллинн — Колывань, Тарту — Юрьев, Оденпе — Медвежья Голова, старое городище Таллинна Линданисса — Леденец и т. д.).
Прибалтика была для Руси «окном в Европу» еще задолго до Петра. Здесь пролегал великий путь «из варяг в греки», тут проходили сухопутные, речные и морские пути новгородских и псковских купцов, связывающие Русь с Западной Европой. С конца XV в. изменилось направление основных торговых путей, связывавших Русь с Западной Европой. Падение Новгорода не могло не вызвать изменений в его торговле. Раньше Русь общалась с «заморскими странами» главным образом через Новгород, державший в своих руках северную оконечность великого водного пути «из варяг в греки». Новгородские купцы, равным образом как и «немцы», «готы»[160] и другие «гости», приезжавшие «из-за моря», плыли Волховом, Ладожским озером, Невой и выходили в открытое море.
С конца XV в. первенство в торговле с Западом переходит к Пскову, который торгует не через «пристанища» на русском взморье, а через города и порты Ливонского ордена — Нарву, Ревель, Дерпт (Юрьев) и Ригу.
В начале XVI в. эти города, установившие торговые связи с Русью, вступают в период расцвета. Современник этого расцвета Рюссов сообщает, что «в ливонских городах между русскими и ливонскими торговыми людьми шла такая оживленная торговля, особенно в Риге и Ревеле, что трудно было найти лучшую в других землях и городах…»
Положение Ливонии менялось — ее хозяйственный подъем был обусловлен установлением экономических связей с Русью; ее порты становились естественным конечным пунктом русских торговых путей и только этому они и были обязаны своим расцветом.
Русь была заинтересована в прямом выходе к балтийским портам. Это диктовалось не только интересами торговли, необходим был непосредственный контакт со странами Западной Европы. Этому всячески препятствовал Ливонский орден, ибо расцвет городов Ливонии не компенсировал необычайно быстрого роста могущества Руси, смертельно напугавшего алчных захватчиков — ливонских рыцарей.
Естественно, что Русь претендовала на побережье Балтики, на свои земли в Ливонии, на «отчины».