Хор поет. Слава – среди выступающих. Тоже поет. Песня заканчивается. Под аплодисменты опускается занавес. На этой конструкции – повешенный мальчик. Истошные крики из зала. Люди вскакивают с мест. Указывают наверх. Слава задирает голову. С колосников свисают ноги подростка. Славе нелегко вспоминать это, он уставился в пол.
– Он говорил, что ему интересно, что там… на другой стороне… Вы думаете, это не самоубийство?
– Спасибо.
Сотрудник кладет на стол папки с фотографиями подростков – в основном школьные.
– В хоре сорок шесть человек. Сорок пять – Славу не считаем…
– Сорок шесть. Считаем всех.
Есеня раскладывает на столе фотографии, вглядываясь в лица подростков. Обращается ко всем сотрудникам в комнате:
– Мы предполагаем, что год назад было совершено убийство. Участник – или участники – хора повесили Данилу Захарова. Это был их звездный час. Об этой смерти тогда говорили все, а значит – говорили о них. И они решили повторить. Они готовились. Все продумали. И сейчас повторяют.
Стол покрыт фотографиями подростков. Все 46 человек.
– …Проверяем всех. Детские травмы. Из каких семей. Конфликтность.
Есеня задерживается взглядом на фотографии Славы. Слава с матерью проходят в квартиру.
– …Мам, ну, я отойду – ненадолго…
– Нет, теперь будешь дома сидеть!
– Мам, это год назад было…
– Время свободное?! Будешь репетировать!
Слава плетется в свою комнату. Обычная комната мальчика-подростка. Плакаты. Бардак. Открыто окно. Слава закрывает дверь. Уныло проходит к письменному столу. Садится спиной к окну. Мать Славы проходит по комнате. Мимо пианино, к шкафу. Достает аптечку. Накапывает корвалол, шевелит тонкими губами, отсчитывая. Не успевает выпить – крик. Она бежит в комнату сына и дергает за ручку – закрыто.
– Слава! Слава, что с тобой, открой!!
Всхлипывания и стоны изнутри. Звон битого стекла. А потом – щелкает замок. И чуть ли не на руки матери падает Слава. Из спины торчит воткнутый карандаш. Есеня заглядывает в палату – Слава под капельницей, спит. Мать рядом, держит его за руку, обращает к Есене заплаканное лицо. Зуев, инструктировавший охранника-мента, у дверей, рядом с Есеней.
– Он видел, кто напал?
– Нет. Второй этаж, открытое окно. Обернуться не успел. Почему карандаш?