— А может быть, там все-таки труп? — с надеждой спросила Лара: она была из породы тех, кто отстаивает даже безнадежные позиции.
Борис широко улыбнулся и сделал приглашающий жест.
— Вот ты подойди и выясни. Если разбудишь его, тогда точно по крайней мере один труп там будет. Твой! — Уловив испуг в глазах дивы, он с удовлетворением кивнул водителю: — Ладно, Равиль, поехали.
И машина журналистов с легким шелестом помчалась дальше в поисках сенсаций ночной жизни столицы…
Борис не ошибся. Крюков действительно спад в салоне своей «рябухи». Он спал уже двадцать минут. Во сне причмокивал и улыбался. Снилось ему, что он, совсем еще молодой, ершистый передовик зубопротезного производства премирован профсоюзным билетом на концерт лауреата премии Ленинского комсомола вокально-инструментального ансамбля «АББА» — именно так его объявили во сне.
И вот сидит Крюков в правительственной ложе, и поют для него Анни-Фрида Лингстад, 15 ноября 45‑го года рождения, место рождения г. Нарвик, Норвегия, и Агнетта Фальтског, 5 апреля 1950 года, рожденная в городе Йенчепинге, на юге Швеции. Причем он откуда-то знал, что эти подробности сообщаются персонально для него, и очень хорошо их запомнил…
«Мани-мани-мани»!.. — услышал Крюков знакомую мелодию и открыл глаза…
«Мани-мани-мани»!.. — тренькал его мобильник.
«Это к деньгам», — подумал Крюков и проснулся окончательно.
Когда-то, на заре «телефонной дебилизации» — так капитан называл наступившую эпоху сотовой связи, — он пользовался снятым с трупа пиратским мобильником, но когда решил обзавестись легальным, то выбрал лучшее из того, что было на рынке.
Трубка у него была — как у Нео из «Матрицы». Даже еще лучше, чем у Нео. Функций у нее — не счесть, как алмазов в каменных пещерах варяжского гостя. Только что кофе не варила.
Крюков загнал в память определителя номеров несколько вариантов вызова. На звонки знакомых женщин трубка отзывалась «Полетом валькирий» Вагнера, на зов старых друзей — задушевной мелодией из фильма «Титаник». В смысле: «Идем ко дну. Ты с нами?» А для шкурных контактов как раз и предназначалась песенка про деньги.
Интуиция сыщика не подвела и на этот раз. Ему звонил бизнесмен Смоторчук, владелец большого магазина радиоаппаратуры «Ауди-видео» — именно так было написано на его вывеске — в одном из новых районов столицы.
Смоторчук был агентом Крюкова и снабжал его информацией о новых веяниях в криминальном мире, с которым был тесно связан, а взамен опер крышевал его. но не корысти ради, а из любви к оперативному искусству. Да-да, именно к искусству, а не к денежным знакам и способам их умножения. Ибо. хотя смешивать эти два ремесла есть тьма искусников. Крюков к ним не относился, о чем сам нередко сожалел. То ли Богом, то ли природой он начисто был лишен таланта брать взятки…
Судя по голосу, бизнесмен Смоторчук был не на шутку взволнован, если не сказать напуган.
— Спасай, брат! — орал он в трубку. — Менты твои обнаглели, совсем запрессовали. Конкретные оборотни в милицейской форме!
Крюков в корне пресек его истерику и перевел беседу в деловое русло.
— Заткни помойку! Чего они от тебя хотят?
— Чего-чего? Смерти моей добиваются, суки! Выручай, в натуре!
Крюков поморщился и вздохнул.