Никакой революции не было бы во Франции в 1789-97 гг., если бы крестьяне силою не уничтожали, целые четыре года, крепостные отношения и не овладевали бы отнятыми у них раньше землями.

Но так как французский народ не заметил тогда нового нарождающегося зла - буржуазии, и так как он верил радикалам из буржуазии в их уверениях о любви к свободе и равенству, то он и совершил ужасную ошибку. Он дал вырасти новому удаву на французской почве -буржуазии, и этот удав, вот уже сто с лишним лет, душит французский народ в своих капиталистических кольцах.

Так вот - намерены ли мы повторить ту же ошибку? Неужели полвека социалистической пропаганды и коммунистического развития должны пройти даром? Неужели все, чему научила нас Европа, должно быть выброшено нами за борт, едва только в России запахло возможностью поговорить в прессе и в собраниях о нуждах рабочих, не будучи за это высланным в отдаленные губернии?

Нет! Полвека социалистической агитации в Европе не может пройти бесследно для России; и наши русские жертвы, погибшие из-за социализма, погибли не даром.

Именно теперь, когда государство не в силах защищать монополистов, именно теперь рабочие и крестьяне должны захватывать в свои руки все то, что им нужно для жизни и для работы. Крестьянин берет себе землю не как средство для буржуйской наживы, а чтобы поливать ее своим потом, но не отдавать барину львиной доли своего труда в виде арендной платы. Точно так же и рабочий, пользуясь расстройством царской грабительской машины, должен овладеть фабриками, заводами, угольными копями, железными дорогами, соляными варницами, рыбными промыслами, доками - всем тем, над чем и где он работает, -чтобы и впредь не уделять львиной доли из своего заработка какому-то хозяину.

Сто лет тому назад орудие труда была преимущественно земля, - и крестьяне отнимали ее у помещиков. Фабрик тогда было очень мало, и даже в промышленности люди богатели главным образом от того, что массы народа были в крепостной или полукрепостной зависимости от хозяев - и этих крепостных освобождали взбунтовавшиеся города. Были бы тогда большие фабрики, фабричные не задумались бы овладеть ими и объявить их городскою или народною собственностью точно так же, как крестьяне овладевали землей, сельскою мельницею, сельскою маслобойней и пр., которые захватил было барин.

Пусть знают и помнят русские рабочие, что чего им не удастся осуществить теперь, покуда происходит ломка государственного строя, -того не осуществят они и в будущие пятьдесят лет.

Но если теперь же, сейчас, во время теперешней неурядицы, им удастся осуществить захват фабрик, заводов и т. п., которые, ведь, представляют труд не хозяев, а труд рабочих предыдущих поколений, - тогда, хотя бы это удалось и не вполне, или хотя бы отнятое не удалось вполне удержать, то совершенный захват послужит залогом силы рабочих, а мысль, однажды провозглашенная на деле, станет боевым кличем, программою для всего последующего развития русского народа.

Долг рабочих - самим двинуть свое дело вперед. Вот в чем задача русского рабочего движения.

Принявши все это в соображение, мы с глубокою радостью встречаем мысль об основании Рабочего Союза, если только он поставит себя независимо от существующих политических партий. Но программа этого союза должна не предрешать задачу революции в ограничительном смысле, как это делают политические партии. Она должна, наоборот, наметивши цели движения, предоставить рабочим полную свободу достигать эти цели сейчас же такими способами, которые они сами найдут наилучшими.

Поэтому, если бы нам предстояло набросать в общих чертах программу Русского Рабочего Союза, мы изложили бы ее в нижеследующей форме. Конечно, это была бы программа не анархической группировки: анархисты выразили бы свои мнения гораздо определеннее. Это была бы программа, которую мог бы принять всякий рабочий союз, если только он не желает заранее пристегивать себя к той или другой партии политиков, а стремится дать возможность самим рабочим и крестьянам проявить свою строительную деятельность - ну, хоть бы так, как проявили ее недавно гурийские крестьяне или русские крестьяне южных губерний в своих приговорах.

Такую программу, думаем мы, приняли бы несомненно русские рабочие, по крайней мере, громадное большинство их.

Так вот, примерно, в общих чертах, как можно было бы выразить.