После разговора с господином Кошутом, в Венгрию хлынул поток оружия через Османскую империю. Турки были вполне не прочь насолить австриякам, с которыми они не раз воевали. Поэтому ослабление своего векового врага оказалось им на руку. Помощь мы предоставляли не бесплатно, и османам кое-что перепадало за посредничество, что лишь увеличивало мотивацию местных вали. К слову, наши оружейные и пороховые заводы оказались полностью загружены, ибо я не сомневался, что в той европейской каше, что скоро заварится, отбоя от клиентов не будет.
Наша помощь венграм позволила им довольно быстро собрать почти стотысячную армию, основой которой служили мадьярские части австрийской армии, а после захвата венграми Трансильвании, оружие туда полилось потоком, включая полевую и осадную артиллерию, что позволило вооружить спешно формирующееся ополчение - гонвед. Параллельно венграм заволновались и поляки. Они давно алчно поглядывали на Краков и Галицию, а теперь, когда Австрия ослабла, для них настал благоприятный момент. Но, надо отдать им должное, прежде чем выступить, они обратились к нам, дабы прощупать почву. Как-никак, а Россия оставалась частью "Священного союза" и вмешайся она, все могло пойти прахом. А засим, уже в апреле 1848 года в Москву тайно приехала делегация во главе с польским диктатором Иосифом Хлопицким. После первых бурных лет независимости, поляки поняли, что дабы не наступать на те же вилы, стране нужно твердое правление и с тех пор каждые десять лет избирали диктатора, наделенного весьма широкими полномочиями.
Делегация пробыла в Москве три дня, в течение которых мы отчаянно торговались. Поляки хотели подмять под себя Краков и все Галицию, на что мы не согласились. На самом деле Галиция не особенно нам и требовалась, но отдавать так просто все - поляки попросту перестанут нас уважать, да и остальные не поймут. Не то время. Поэтому для начала мы озвучили позиции: Краков Польше, а Галицию России. Но это очень не понравилось приехавшим панам. В итоге мы поделили Галицию таким образом, что Львов отошел к нам, а Перемышль Польше. Заодно был оговорен обмен населением, ставший уже традицией. Еще первый обмен населением в конце двадцатых годов показал, насколько эта мера эффективна и снижает трения между государствами. Поэтому обе стороны уладили этот вопрос к обоюдному согласию. За Львов мы пообещали продать полякам оружие и боеприпасов, достаточных для вооружения ста тысяч человек, по льготным ценам. Своей промышленности в Польше почти не имелось, а для войны с Австрией его требовалось немало. Пришлось согласится на временное увеличение панской армии для эффективных действий против австрийцев. Впрочем, содержание большой армии стоит соответственных денег и в длительной перспективе экономика нашего соседа это не потянет, не Англия чай. Поэтому я рассчитывал, что по окончании войны им придется распустить часть солдат по домам.
В марте восстала Италия. Все началось революцией в Милане, чем не преминул воспользоваться Сардинский король Карл-Альберт, уже давно лелеющий мечту объединить весь север Италии под своим началом. Но, на его беду, маршал Радецкий оказался талантливым и опытным полководцем, последовательно разбив итальянцев в нескольких сражениях и принудив их к перемирию. Как раз в это время российский посол при сардинском дворе, господин Алексеев, в приватной беседе озвучил Карлу-Альберту предложение императора Николая о помощи оружием в деле, которому император, оказывается, так симпатизирует. Конечно помощь не бесплатная, но уж лучше кормить свою армию, чем чужую. Результатом этого разговора стала закупка Сардинским королевством оружия на семь миллионов франков. Сам Радецкий в это время вернулся в Вену, где его заслуженно чествовали как спасителя отечества, а в Венской опере впервые прозвучал, моментально ставший знаменитым, "Марш Радецкого".
В Пруссии волнения, которые начались тоже в марте, оказались быстро подавленны, но и из этих событий мы извлекли великую пользу. В результате разгрома, из Берлинского арсенала исчезло около сотни ружей Дрейзе, и дюжина из них была переправлена в Россию. Мы давно охотились за этими ружьями, но прусаки тщательно охраняли и сами ружья и арсеналы, где они производились. На данный момент это было самое надежное казнозарядное ружье, готовое к массовому производству. Вдобавок Пруссия увязла в войне с Данией за Шлезвиг, которая велась с переменным успехом. Поэтому ей явно было не до общеевропейских проблем. Зато мы заработали на поставках пороха и пеньки для датского флота.
В мае 1849 года состоялось решающее сражение между австрияками и восставшими венграми. Несмотря на численное превосходство, Гергей отступил под натиском Радецкого. Эта битва отличалась особенной ожесточенностью и кровопролитием. С обеих сторон только убитыми насчитали более пятнадцати тысяч человек. В Европе такой бойни не случалось со времен Наполеоновских войн. В результате обе стороны оказались обескровлены и не могли продолжать борьбу. Но если венграм, под командованием генерала Перцеля удалось сдержать хорватов на границе, то австрийцам не удалось удержать поляков, которые после захвата Кракова и Галиции вторглись в Богемию, надеясь отщипнуть еще один кусок от трещавщей по швам империи. Об этом мы с генералом Хлопицким не договаривались, но именно этот шаг и оказался той соломинкой, которая переломила спину империи Габсбургов. Маршал Радецкий, в который раз, спас отечество, выгнав поляков из Богемии, но на этом все резервы лоскутной монархии оказались исчерпаны. Австрийский флорин рухнул и средств на продолжение борьбы не оставалось. Прошло время дипломатии.
Переговоры продолжались до конца 1849 года, и лишь под Рождество удалось прийти к соглашению. Граница между Венгерской республикой и Австрийской империей прошла по старой административной границе. Вене удалось удержать за собой Богемию, а Словакия и Трансильвания остались за Венгрией. К Польше отошли Краков и часть Галиции. Другая часть Галиции, включая Львов, отошла к Российской империи. Венгры в благодарность за нашу помощь, и приняв во внимание сорокатысячный контингент русских войск, уступили нам Буковину, за которую мы списали им долг в миллион рублей. На базе Сардинского королевства возникло королевство Италия, включающее в себя Ломбардию и Венецианскую область. Карл-Альберт активно уламывал герцога Тосканского присоединится к новообразованному государству, но тот пока не спешил, набивал себе цену. Французы, недовольные усилением своего южного соседа очень ревниво следили за ситуацией, но им пока было не до Италии. Франция все еще отходила от революционных потрясений, и в Париже, новоизбранный президент Луи Наполеон Бонапарт, племянник знаменитого императора, только лишь консолидировал свою власть.
Англичане, верные свей вековой политике, предложили устроить конгресс, чтобы договориться всем и по-новому. Но здесь у них не получилось. Помимо Вены никто не оказался заинтересован в общеевропейском консенсусе. Наоборот, все старались урвать как можно больше от рухнувшей империи и здесь интересы венгров, поляков и итальянцев совпадали. Англичане попробовали надавить на нас, мол, организаторы "Священного союза" воткнули нож в спину Австрии. Но мы отвечали, что англичане и сами поддерживали право венгров и поляков на самоопределение. А мы лишь защитили православное население Галиции и Буковины, поспособствовав тем самым воцарению мира в этих краях.
Россия первой признала Венгерскую республику, а за ней последовали новообразованное Итальянское королевство и Османская империя. После недолгого колебания Франция и Англия, тоже, признали Венгерскую республику, но Франция отказалась признавать королевство Италия, что грозило конфликтом между ними в будущем. Столь быстрое признание Россией новоявленных государств вызвало шок у англичан и пруссаков. Ведь по факту один из столпов "Священного союза" своими руками уничтожил старый порядок в Европе. Это лишь усилило их недоверие к нам, ну да не привыкать.
Несмотря на договоры, на бывшей территории лоскутной монархии продолжалась гражданская война. Лайош Кошут, не послушавшись моего совета начал политику мадьяризации, восстановив против себя румын и словаков. Хорваты, оказавшиеся фактически независимыми, мечтали о Великой Хорватии, а сербы, в свою очередь, о Великой Сербии. Соответственно каждый доказывал свое право с оружием в руках. А оружия после 1848 года у всех было хоть отбавляй. Османы, косвенно поддержав венгров, дабы ослабить своего давнего врага - австрийцев, даже не поняли, что вместо стабильной и предсказуемой империи они создали у себя под боком кучу независимых и амбициозных государств, которые будут стремиться прирастать территорией в том числе и за счет турков. Нам это тоже оказалось на руку, ибо отвлекало османов от плохих мыслей в отношении нас, и наоборот, еще больше прикрепляло их к нам, как к единственному очагу стабильности.
Поляки после столь удачного расширения своих границ, начали поглядывать по сторонам. Идея Речи Посполитой от моря до моря все еще будоражила многие умы. И хотя нынешнее руководство Польской республики вело себя благоразумно, что будет дальше, не знал никто. Было ясно одно, что мир этот не долог и стоит ожидать дальнейших потрясений. Пока границы России вне опасности, эта европейская грызня меня мало беспокоила, наоборот она отвлекала нездоровый интерес англичан и французов от нас и позволяла нам сосредоточится на внутренних проблемах и нашем усилении на Дальнем Востоке.
Глава 17.
Когда волнения в Европе затихли, и жизнь стала возвращаться в мирную колею, я начал планировать следующие шаги. Мне было абсолютно ясно, что разногласия с Англией и, в меньшей степени, с Францией никуда не делись и, что в длительной перспективе они приведут к конфликту между нами. Иными словами уже сейчас следовало готовиться к будущей войне. Причем не только экономически, но и политически. То есть, во-первых, решить, какие стратегические цели Россия должна преследовать в будущей войне и наметить пути к их реализации. А во-вторых, как сделать так, чтобы война началась не раньше, чем мы окажемся к ней готовы и как избежать того, что произошло в реальной истории - войны России против всей Европы.
Из будущих событий я помнил несколько ключевых для моего плана, а именно вторую опиумную войну и восстание сипаев, произошедших к концу 1850х. Оба этих события происходили параллельно и, насколько я помнил, потребовали от Британии некого напряжения сил, впрочем, не настолько грандиозного, чтобы на время поубавить англичанам прыти. Вдобавок, во второй опиумной войне островитянам помогала Франция, которая под руководством Наполеона III начала агрессивную экспансию на юг - в Африке и на восток - в Азии. Выходило, что у нас есть десять лет форы, дабы подготовится, а до этого не выказывать никаких нездоровых намерений в отношении проливов - здесь важен фактор внезапности, а победителей, как известно, не судят.
Чтобы помочь Англии и Франции поглубже увязнуть в Китае, требовалось увеличить помощь Поднебесной оружием и инструкторами, но осторожно. Дабы они не выступили раньше срока. Впрочем, в 1850 году в южном Китае вспыхнуло восстание тайпинов, что сильно подрывало силы некогда могучей державы и им стало не до янженей*. Это позволяло красивую многоходовую комбинацию, когда с одной стороны, благодаря нашей помощи, Цин смогут нанести значительный ущерб бриттам и галлам, а с другой стороны, сыграв на ослаблении центральной власти Пекина и поддержав сепаратистские устремления окраин: Манчжурии, Восточного Туркестана и Тибета, ослабить Китай. Цель весьма амбициозная, но, учитывая послезнание, достижимая.
Следуя той же логике, не мешало бы помочь сепаратистам в Индии, но сделать это скрытно оказалось нелегко. Общей границы у нас не было, а поставлять оружие через Афганистан, горными тропами - хотя и возможно, но муторно. Контрабанда по морю, при господстве британского флота и закрытости портов для иностранных судов, не лучший вариант. Этот вопрос предстояло проработать с господином Матвеевым, преемником генерала Соколова. Он человек опытный, может чего и придумает.
Ну и вдобавок поднять восстание в Ирландии к соответствующей дате, концу 50х - тогда выйдет картина маслом. Связи с ирландским подпольем у нас имелись, как и хорошо налаженные каналы финансирования и поставки оружия. Следовало лишь увеличить уровень поставок. После Великого Голода* ненависть к англичанам только увеличилась, и при правильной пропаганде и накачки оружием, в Ирландии вполне могло полыхнуть. Так что если вовремя подсуетится, виделось возможным создать ситуацию, при которой Британии будет не до нас. А за это время мы сможем закрепиться в проливах и поставить европейцев перед свершившимся фактом.
Насчет Наполеона III тоже имелись идеи. Мой реципиент довольно презрительно отнесся к племяннику великого корсиканца, что добавило в их отношения личную неприязнь. Ну и конечно, агрессивная колониальная политика французов сталкивала наши интересы в Средиземноморье и в Азии. Но и здесь можно было сыграть на колониальных противоречиях Британии и Франции, поддержав французские притязания. С англичанами мы и так на ножах, так хотя бы с французами постараемся сохранить нормальные отношения. А посему, уже в 1848 году я поздравил Наполеона, тогда еще не третьего*, с избранием на пост президента. Итальянцам, разделившихся на сторонников объединения полуострова во главе с Савойским домом и его противников, во главе с неаполитанскими Бурбонами, тоже надолго будет не до нас. Силы оказались примерно равны, плюс Бурбонов поддерживала Франция, что грозило очередной войной в недалеком будущем.
Как я уже упоминал, конфликты на территории бывшей лоскутной монархии не затихли. Венгерская республика оказалась на порядок слабее рухнувшей империи Габсбургов, и не представляла угрозы нашим границам. Наоборот, венгерские амбиции, вкупе с таковыми у хорватов и сербов надолго притянут внимание всех желающих поудить рыбку в мутной воде к этому региону. А тут англичанам не имелось равных. Вдобавок я собирался использовать эти амбиции для ослабления турок, когда придет время.
Правда, ослабленные Габсбурги могли попасть в орбиту Пруссии, давно мечтавшую стать гегемоном среди германских государств. И здесь опять же таки имелась возможность подгадать под конец пятидесятых годов. В известной мне реальности они столкнулись к концу 1860х, но здесь ослабленная Австрия уже не являлась первоклассной европейской державой. А столкнись они раньше, тогда и Прусская угроза нас минует. А если еще поссорить неокрепших пруссаков с французами..., но это уже, конечно, фантазии, хотя, ежели заранее подсуетится и убрать князя Бисмарка, может и не окажется у прусаков второго такого ума. То есть объединить Германию они все равно попытаются, но без политического изящества последнего, это обойдется им значительно дороже, или они вообще, где то, да споткнутся. Получилось, что распад Австрийской империи открывал перед нами большое поле для маневра. Да ведь на это и был мой расчет. До поры до времени эти планы я намеривался держать при себе, осуществляя их фрагментально. Но в нужный момент частички этого плана сложатся в одну мозаику, а пока следовало начинать следующий этап реформ, на этот раз военной и флотской.