Контрабандой Пети занимался смолоду. Чего только не перевозил он на своей телеге или тащил на горбу: фляги с вином и водкой, сукно, кожи, порох и много чего другого. Но год назад он познакомился с двумя молодыми венграми, криминального вида, которые и предложили ему перевозить оружие. Платили новые заказчики исправно и в срок, поэтому, несмотря на риск, контрабандист, раз за разом совершал походы по ту сторону границы. А риск имелся изрядный. Раньше, до восстания, на всю местную границу приходилось всего несколько конных разъездов, да и если поймают, то максимум сажали на несколько месяцев, если не удавалось откупиться. А теперь, пронюхав откуда дует ветер, Вена прислала драгун, которые обнаружив оружие, расстреливали на месте. Благо с османской стороны все оказалось прекрасно организованным. Окрестные деревни представляли собой настоящие склады ружей, пороха и военной амуниции. Местные пограничники попросту не появлялись, что приятно удивило друзей. Получалось, что в случае чего, безопаснее переждать на османской стороне, где всегда найдется приют на одном из хуторов.

От границы оружие следовало перевезти вглубь Трансильвании, что и являлось главной опасностью. Но Пети, не раздумывая, рисковал. Во-первых, он зарабатывал неплохие деньги, а во-вторых, он был каким-никаким патриотом, и его грела мысль о том, что он, тоже, помогает революции.

А тем временем, корпус генерала Перцеля уже подходил к Темешвару. Венгерское войско не было многочисленным, всего двенадцать тысяч человек, но они были воодушевлены предыдущими победами. У Темешвара собрались остатки австрийских войск, коих осталось немного, после того как редкие гарнизоны оказались блокированы венграми. Большинство местных солдат оказались из гонведа и перешли на сторону восставших. Генерал Пухнер успел проскользнуть в город и укрепится там с четырьмя тысячами австрийских солдат, коим удалось избежать плена. Он рассчитывал на отсутствие осадных орудий у венгров. А там, даст бог, получится продержаться до прибытия подкреплений из Вены. Ходили слухи, что князь Виндишгрец* разгромил главные силы венгров, а это значило, что помощь не за горами.

- Ваше сиятельство, там за стенами парламентер, впустить его? - спросил адъютант, лейтенант Вагер.

- Даже так, - пробормотал генерал. "Видимо слухи и разгроме Гергея все-таки правда" - подумал он и приказал: - Приведите его ко мне. Посмотрим, чего хотят эти бунтовщики.

Через двадцать минут в кабинет генерала вошел невысокий господин, в мундире полковника венгерской армии. Щеки полковника украшали густые бакенбарды, а выступающая вперед челюсть делала его похожим на свирепого бульдога. Полковник представился Густавом Сапари.

- Садитесь, - предложил генерал, указывая на стул напротив его стола. - Итак, - спросил он, после того как господин Сапари уселся, - зачем вы здесь?

- Я уполномочен генералом Перцелем предложить вам капитуляцию, дабы избежать ненужного кровопролития. Ваши солдаты будут разоружены и отправлены в лагерь для военнопленных, неподалеку от Сегеда. Вы и десяток офицеров, отобранных вами, будете отпущены, под обещание с нами больше не сражаться.

Генерал побагровел и привстал над столом.

- Я не намерен выслушивать какие-либо ультиматумы от бунтовщиков против законного императора. Но, если вы сложите оружие и разойдетесь по домам, обещаю вас не преследовать.

- Ну, право же, ваше сиятельство, вы совершаете большую ошибку, усмехнулся полковник. У вас нет другого выхода. С горсткой солдат, которым удалось от нас ускользнуть, вы много не навоюете.

- Как вам угодно, господин Сапари. Но стены у Темешвара крепкие, а когда к ним подойдет фельдмаршал Виндишгрец, вас всех повесят, как изменников.

- Не думаю, что эти древние стены выдержат осаду, ответил парламентер. - Ваш долг, как главнокомандующего, сохранить людей от бессмысленного кровопролития.

- Мой долг, как слуги его величества императора, наказать бунтовщиков. Так что не напоминайте мне о долге. Не будь вы парламентер, вы бы уже давно болтались на виселице.

- Ну что ж, - холодно произнес полковник, - в таком случае разрешите откланяется. Видит бог, что мы не желали лишнего кровопролития. Он щелкнул каблуками, отдал честь и покинул кабинет.

- Может задержать его? - спросил молодой адъютант.

- Нет, - вздохнул Пухнер, - он все-таки посол. А мы пойдем на стену. Надо проверить, как обстоят дела у капитана Федера. Главное продержаться несколько недель, а там и помощь подоспеет.

А между тем, венгры приступили к полевым работам. Они полностью окружили город, выставив напротив трех городских ворот полевую артиллерию, для предотвращения внезапной вылазки. Солдаты, под наблюдением саперов, рыли окопы, постепенно приближаясь к стенам с юга и востока. Западная часть стены, как наиболее укрепленная, была всего лишь блокирована.

Хотя солдаты гонведа работали споро, опытному глазу было видно, что работы эти ведутся не основательно, так как, по-видимому, генерал Перцель скорее надеялся на штурм, чем на долгую осаду. Австрийский командующий, был достаточно опытным, чтобы это заметить, и не распорядился выставить двойные караулы на стенах, а солдатам находится в готовности к предстоящему штурму. Впрочем, австрияки, напуганные столь стремительным разгромом за последние два месяца, вовсе не собирались сидеть по кабакам, а угрюмо наполняли мешки и корзины землей, заливали воду в бочки и чистили оружие в ожидании неизбежного штурма.

На следующее утро осажденных ждал неприятный сюрприз в виде тридцати шести дюймовых осадных мортир. Каким-то образом у венгров оказалась целая дюжина таких монстров, которые не преминули открыть огонь по южной стене, как только саперы подготовили позиции для стрельбы. Теперь австрийскому генералу стало ясно, почему мадьяры так рассчитывают на штурм. Уже через несколько часов непрерывной канонады в стене были пробиты бреши, недостаточные, впрочем, для прорыва штурмующих колон. Австрийцы, лихорадочно заделывали эти проломы мешками с землей и щебнем, но это были бесполезные усилия. Стало ясно, что еще одна такая канонада, и старые стены не выдержат и рухнут, а вместе с ними и расчет генерала Пухнера продержатся несколько недель до подхода подкреплений. Но остатки австрийского гарнизона не помышляли о сдаче.