День

…Прежде всего, Павел подставил под тонкую струйку родниковой воды, падающий в озеро с невысокого берега, катушку, строгий механизм которой не допускал попадания в нее даже мельчайших частичек грязи. Только потом скинул сапоги, стянул штаны, носки и принялся их отмывать. Вообще-то к подобным процедурам Павел давно привык. Бывало и хуже. Просто очень уж не вовремя пришлось этим заниматься. Что подтвердилось, когда поблизости раздалось недовольное:

— Эй, кто там плещется! Всю рыбу распугали!

Павел узнал голос рыбачки. Отвечать не стал, но шуметь постарался потише. Он не знал, продолжать ли рыбалку. Дело было не в сырой одежде — солнышко пригревало все сильнее, и простудиться он не боялся. Просто день как-то с самого утра не заладился, и настроение у Павла все больше и больше портилось.

Наконец-то отмывшись, одевшись и обувшись, он все-таки привязал к леске новую блесну с красной шерстинкой на тройнике и пошел в обратную сторону. Ту, первую клюнувшую щуку все-таки стоило попытаться соблазнить на поклевку еще разок…

Рыбачку с удочкой в руках, устроившейся на старом пне, он увидел все у того же симпатичного омута. Хотел пойти мимо, но в это время девушка вытащила из воды серебристую рыбешку, которая, сорвавшись с крючка, упала ей за спину в траву. Девушка ловко схватила прыгающего карасика — с ладонь и, конечно же, заметила остановившегося Павла.

— Поздравляю! — сказал он, как можно приветливей.

— Спасибо, — она поправила съехавшую набок шляпу.

— На хлеб ловите?

— Почему — на хлеб? На мотыля, — пожала плечами симпатичная рыбачка.

— Мотыля в Москве купили? — удивился Павел.

— Почему — купила? Сама намыла в нижнем озере…

— Серьезно? — Павел удивился еще больше. Он лишь однажды в детстве наблюдал, как отец добывает мотыля. Отец забрасывал в воду ведро на веревке, вытаскивал его, полное черного ила, в котором копошились ярко-красные личинки комара. Тогда это занятие показалось ему не очень приятным. А тут — девушка сама намыла!

— А что тут такого… — вновь пожала плечами рыбачка и, опустив карасика в ведерко, взялась за удочку.

— Поклевывает? — отбросив стеснения, Павел подошел к ней и заглянул в наполненное водой ведерко.

— Не особо, — хмыкнула она.

— Ничего себе — не особо! — он аж присвистнул, глядя на лениво шевелящих в ведерке крутобоких карасей, среди которых только что пойманный был самым мелким. — Да вы же меня обловили.