— Что ж, сенатор, мы должны еще раз повторить вашу речь, — сказала Мина мистеру Коулмену, печатая на своем планшете.
— Я думаю, что я тоже пойду с вами, — сказала миссис Коулмен. Она нервно улыбнулась, прежде чем выйти.
— Они мои родители, не могли бы вы, пожалуйста, воздержаться от угроз им? — Оливия зашипела сквозь зубы, заставив Нила схватить ее за руку.
— Почему? Мы угрожаем тебе, но ты член семьи, — сказала Мелоди, и я улыбнулся.
Оливия посмотрела на Эвелин и Седрика, которые, казалось, вели свой личный разговор, и топнула ногой, как соплячка, которой она и была. Мои родители ни хрена не могли сделать, да и не стали бы. Эвелин… Ну, моя мать была счастлива, когда был счастлив мой отец, и пока она могла устраивать столько вечеринок, сколько хотела, с ней тоже все было в порядке. Мой отец был вне этого «бизнеса»; он держал свои руки чистыми и вместо этого сосредоточился на наших более законных делах. Семья Каллахан контролировала не только торговлю наркотиками. Отели, рестораны, спа-салоны, клубы…у нас их было так много, что я, честно говоря, сбился со счета. Не говоря уже о количестве акций, которыми мы теперь владели в некоторых крупнейших мировых корпорациях благодаря семье Джованни, которая теперь состояла только из Мел. Каллаханы скрывали наш секрет за небольшими коммерческими предприятиями на протяжении поколений, но поскольку Мелоди почти полностью восстановила бизнес Джованни сама, ей нужен был более быстрый способ спрятать свои кровавые деньги. Между нами двумя, мы действительно владели этим городом… этим штатом, и Оливия, спустя столько времени, все еще, казалось, не понимала этого.
— Эта семья в полной заднице и такая дисфункциональная, — огрызнулась Оливия, направляясь к двери. — Мы должны прикрывать друг друга и защищать друг друга. Но все, что ты когда-либо делал, это напоминал нам, что без колебаний убил бы любого из нас.
— Очевидно, мы недостаточно напоминаем тебе, — мои глаза сузились, когда я двинулся к ней. Ее глаза расширились, и Нил немедленно встал между нами.
— Отойди в сторону, брат, — тихо сказал я. — Я не причиню ей вреда.
Челюсти Нила сжались, и он сделал лишь небольшой шаг вправо, позволяя мне встать перед Оливией.
— Каждый день ты ноешь и ноешь, и каждый день тебе удается проснуться. Это не удача, это даже не воля Божья; это потому, что ты — семья. Это единственная причина, по которой твой язык не вырвали из горла. Ты жива, потому что мой брат, о котором я забочусь, был настолько глуп, что влюбился в тебя. На протяжении многих лет тебе была предоставлена свобода слова, но теперь я отменяю это право. — Я обхватил ладонями ее лицо и почувствовала, как Нил вздрогнул рядом со мной. — Больше ты никогда не будешь говорить мне, какой должна быть эта семья, Оливия Каллахан. В мире недостаточно любви, чтобы защитить тебя от меня.
Когда я отстранился, она была бледнее, чем платье, которое на ней было.
— Может быть, нам всем следует отдохнуть перед гала-концертом, — сказала моя мама, подойдя ко мне и взяв меня за руку. Она оттащила меня назад, давая Нилу возможность побыть с Оливией.
— Блестящая идея, мама, — я поцеловал ее в щеку, прежде чем повернуться к Мелоди. Увидев выражение похоти в ее глазах, я забыл обо всем остальном.
Я потянулся к ее руке.
— Жена.
Она покачала головой.
— Мы с Оливией собираемся поработать над ее появлением на публике перед этим гала-концертом.
— Я думаю, у Оливии было достаточно уроков для одной ночи, — сказал мой отец, глядя на все еще бледную женщину на руках Нила. Меня от этого затошнило; она выглядела как одна из тех глупых девчонок с обложек любовных романов.
— До гала-концерта еще есть время, — сказала Мелоди. — Надеюсь, это не займет много времени.
— Мне следует пойти с тобой? — спросил Нил, что означало: