— Нил, он даже не пытается! Как будто он хочет быть в этой камере. Скажи мне, когда ты перестанешь тратить свое и мое время на брата, которому насрать!

Он покачал головой и снял свой красный галстук, прежде чем выйти из металлической будки на первом этаже, где его уже ждал черный мерседес.

— Нил, пожалуйста, останься или, по крайней мере, привези Итана, чтобы мы все могли сфотографироваться.

— Увидимся дома, Оливия, — сказал он, когда Федель придержал для него дверь. — Но не забывай, что это мой брат-идиот взял твоего бесполезного отца и сделал его президентом.

Дверь закрылась. Глаза Феделя впились в мои, прежде чем он сел на водительское сиденье.

— АХ! — Я закричала, когда его задние фары пропали за горизонтом. Это вызвало у меня желание снять свои туфли-лодочки Prada и бросить их ему вслед.

Как раз в тот момент, когда я развернулась, медленно подъехал черный линкольн. Шагнув вперед, я подождала, пока не смогла увидеть свое отражение в тонированном стекле. Дверь открылась, ожидая, пока я займу место. Сделав глубокий вдох, я скользнула внутрь.

— Итак, я наконец-то встречаюсь с лицом, скрывающимся за голосом.

Он повернулся ко мне. Его седеющие волосы, темно-карие глаза и накрахмаленный костюм — все это казалось мне таким знакомым. Он сидел, потягивая напиток из своего хрустального кубка, совершенно расслабленный и веселый.

— Оливия Коулмен Каллахан. Приятно наконец-то познакомиться с тобой. — Он протянул мне руку, но я не пожала. Я просто ждала.

— В тот момент, когда Лиама арестовали, вы появились. И я думаю, что именно вы заставили судью подписать отказ от освобождения под залог. Итак, кто вы такой? Я видела ваше лицо раньше… Вы конкурирующий босс?

Он улыбнулся, качая головой и глядя в окно.

— Нет, я не босс-соперник. Или, по крайней мере, не босс мафии.

— Тогда кто вы?

Сунув руку в карман, он вытащил маленькую карточку и протянул ее мне.

Птицелов, директор ФБР.

Дерьмо.

— Я хочу заключить сделку.

— Переверни ее, моя дорогая, — сказал он, откидываясь назад.

Мне показалось, что мне потребовалось больше времени, чем следовало, чтобы перевернуть визитку своими красными ногтями. Но когда я это сделала, я замерла. Он написал на нем свое истинное имя.