Тот же случай, что у меня, — мышьяк. Вон она прыгает у моря, та самая пациентка, которая еще этой зимой безучастно сидела, погрузившись в мягкое кресло моей приемной. Еще одно чудесное исцеление, совершенное доктором Уберманом!

Тревожные восклицания вывели меня из мечтательного состояния. Купальщица уплывала с поразительной быстротой и легкостью.

— Она прекрасно плавает вольным стилем, — успокаивал всех Корнехо. — Никакой опасности. Она скоро вернется.

— Она так быстро удаляется, потому что ее относит, — возразила Эмилия.

Крик, донесшийся с другой стороны, заставил меня повернуть голову.

— Ей не добраться до берега!

Это был Атуэль. Он возвращался, яростно жестикулируя. Подойдя вплотную к доктору Корнехо, он бросил ему в лицо:

— Добились своего? Теперь она не может выйти.

Я рассудил, что настало время вмешаться. В самом деле, представлялась прекрасная возможность попрактиковаться в плавании кролем и спасении утопающих — искусствах, которым обучил меня Чиммара, преподаватель гигиены, и которые так скоро забываются без практики.

— Сеньоры, — сказал я решительно, — если кто-нибудь одолжит мне купальный костюм, я ее вытащу.

— Эту честь я оставляю за собой, — заявил Корнехо. — Но возможно, нам удастся дать ей понять, чтобы она забирала наискосок, в юго-западном направлении…

Атуэль перебил его:

— Какое там, к черту, наискосок! Девушка тонет.

Инстинктивно, видимо не желая присутствовать при их споре, я отвел взгляд и посмотрел в сторону судна. Я увидел ребенка; он спускался по веревочной лестнице, он уже бежал к нам.

Атуэль раздевался. Корнехо и я оспаривали друг у друга купальные трусы.

Мальчик кричал:

— Эмилия! Эмилия!

Остальное произошло молниеносно: Эмилия бросилась в воду, быстро доплыла до Мэри и вот уже они с Мэри возвращаются на берег.

Мы радостно окружили купальщиц. Слегка побледневшая Мэри показалась мне еще красивее. Стараясь, чтобы это прозвучало естественно, она сказала:

— Паникеры — вот вы кто! Настоящие паникеры.