Почему?
Не только потому, что любить снова будет пугающе, но и потому, что любить кого-то другого — будет означать предательство Джема.
Читая мои мысли, Хоуп качает головой.
— Попрощаться — не значит забыть. Движение вперёд не означает, что ты никогда не любила его. Я говорю тебе отпустить. Я говорю тебе, что тебе позволено быть счастливой.
Всхлип, застрявший в моём горле, вырывается, а руки дрожат на коленях, хотя вечер тёплый.
Хоуп берёт мои руки в свои, согревая их, и мягко повторяет:
— Бринн, отпусти его. Тебе позволено снова быть счастливой.
Спираль скорби и облегчения пронзает меня, как пуля. Скорбь и облегчение одновременно, но в основном облегчение. В основном прекрасная, внушающая страх, долгожданная капитуляция облегчению.
Плечи опускаются.
Голова падает вперёд к ожидающему плечу Хоуп.
И я плачу.
Глава 6
Пять лет назад, после суда над моим отцом, когда жизнь в городе стала невыносимой, мы с мамой переехали к моему дедушке Клири, который жил в уединении в лесной хижине на Северо-востоке Пискатакуис (
На этой неорганизованной территории северной части штата Мэн, где нет местных органов власти, где приблизительно 340 человек живут на 1800 квадратных милях, мой дедушка жил на акрах и акрах необузданной, неукротимой дикой природы. Самым близким путём была грунтовая лесовозная дорога, примерно в четырёх милях от его хижины, добраться до которой можно только по практически непроходимым трассам вездеходов в лесу.
Мне было девять, когда мы переехали сюда.
Мне было десять, когда моего отца убили в тюремной драке.
Сейчас мне четырнадцать.
Прежде чем мы сюда переехали, я и мама навещали моего дедушку каждое лето. Нас подобрал кукурузник армейского приятеля моего дедушки на поле Девитт рядом с Бангором (