Только два человека находились с Чжиданем в момент его смерти. Один из них — сотрудник службы политической безопасности по фамилии Бэй — известная личность в китайской службе госбезопасности. Во время Великого похода у него была обязанность следить за теми, кто нес партийную кассу. Другой человек — телохранитель. После того как в Чжиданя выстрелили, Бэй, по его собственным словам, отправил телохранителя «за врачом». Таким образом, только он оставался рядом с Чжиданем, когда тот «перестал дышать». Почти не остается сомнений, что Чжиданя убил Бэй или телохранитель.
Стечение обстоятельств, окружавших смерть Чжиданя, дает основание предположить, что все это было подстроено Мао. За неделю до этих событий Мао послал Чжиданю телеграмму, в которой говорилось, что «28-я армия» «с этого момента располагается в данной штаб-квартире». Для подобного приказа не было веской причины, если, конечно, не считать того, что о случившемся что-либо с Чжиданем теперь будут докладывать не через командование, а непосредственно Мао. Через два дня Мао включил Чжиданя в состав Военного совета, из которого он ранее был исключен. Это означало карьерный рост Чжиданя. Если бы он умер в этот момент, то приобрел бы статус героя, и его солдаты были бы счастливы. Наконец, 13 апреля сам Мао приказал Чжиданю отправиться в Саньцзяо, где того и убили на следующий день.
Когда Чжиданя похоронили, вдове не дали присутствовать на церемонии. «Вы плохо себя чувствуете, — сказал ей Чжоу Эньлай, — это вас еще больше расстроит». Это был приказ. Прошло семь лет, прежде чем вдове позволили эксгумировать тело, которое к тому времени уже разложилось. По ее просьбе вскрыли гроб, и Чжиданя публично похоронили в особой усыпальнице. Мао написал прощальные слова, назвав смерть Чжиданя «внезапной». Это было в то время, когда Мао должен был быть совершенно уверен в том, что в лагере больше не будет беспорядков, и для этого использовал имя погибшего Чжиданя.
Чжидань был единственным командующим Красной армией, погибшим на фронте. Через несколько недель после трагедии последовала смерть еще двоих командующих — в марте Ян Ци, а в начале мая Ян Сэня. Через несколько месяцев после прибытия Мао были убиты трое главнокомандующих из Шэньси — такая судьба не была уготована ни одному из командующих другими частями Красной армии.
После смерти Чжиданя и его товарищей исчезла угроза возникновения мятежа. Несмотря на то что среди местных жителей время от времени вспыхивали волнения, ничто уже не могло помешать укреплению режима Мао.
Глава 16
Похищение Чан Кайши
(1935–1936 гг.; возраст 41–42 года)
Когда в октябре 1935 года, в конце Великого похода, Мао прибыл на северо-запад страны, его целью, кроме выживания, было открытие перехода к границе контролируемой русскими территории, чтобы иметь возможность получать оттуда оружие и запасы провианта. Чан Кайши хотел, чтобы красные сидели на привязи. Человеком, которого он избрал для исполнения этого задания, стал бывший военный правитель Маньчжурии Чжан Сюэлян, Юный маршал, чья штаб-квартира располагалась в столице провинции Шэньси, городе Сиань. Мао находился в той же провинции, километрах в трехстах к северу.
Существовало две контролируемых русскими территории, откуда можно было поставлять вооружение: Синьцзян, расположенный на расстоянии свыше 1000 километров на северо-запад, и Внешняя Монголия — более 500 километров на север. Огромная армия Юного маршала численностью около 300 тысяч человек была расквартирована в провинциях, откуда открывался доступ к обеим территориям.
Американский пилот Юного маршала Роял Леонард оставил описание этого вполне жизнелюбивого человека: «Моим первым впечатлением было, что передо мной президент клуба «Ротари»: полный, преуспевающий, с легкой и дружелюбной манерой общения. Уже через пять минут мы стали друзьями». Получив Маньчжурию в наследство от своего отца-военачальника (Старого маршала), убитого в июне 1928 года[48], Юный маршал принял сторону центрального правительства Чан Кайши, оставаясь военным правителем Маньчжурии, пока она не была захвачена Японией в 1931 году. После этого он отступил в Китай со своей армией в 200 тысяч человек и получил несколько высокопоставленных постов от Чан Кайши. Очевидно, маршал был близок к Чан Кайши и его жене. Он был на тринадцать лет младше генералиссимуса и часто повторял, что Чан «был мне как отец».
Однако за спиной генералиссимуса Юный маршал строил заговор по его смещению. Его злило, что теперь он вынужден подчиняться Чан Кайши, в то время как прежде правил территорией большей, чем Франция и Англия, вместе взятые. Маршал мечтал править всем Китаем. До этого он уже связывался с русскими и пытался попасть в Советский Союз, когда в 1933 году посещал Европу, но русские вели себя настороженно и на контакт не пошли. Всего четыре года назад, в 1929 году, Сталин ввел войска в Маньчжурию и выиграл битву против Юного маршала, захватившего принадлежавшую русским железную дорогу. Более того, Юный маршал не скрывал восхищения фашизмом и был в дружеских отношениях с Муссолини и его семьей. В августе 1935 года в Москву пришло донесение, подписанное КПК, где маршала называли «предателем» и «подонком».
Но когда в конце того же года Юный маршал был назначен уполномоченным Мао, Москва совершила поворот на сто восемьдесят градусов. На маршала обратили внимание… По расчетам Мао, он мог облегчить жизнь КПК и, что еще важнее, помочь достать оружие у русских. Через несколько недель после прибытия Мао на северо-запад советские дипломаты уже вели оживленные переговоры с Юным маршалом.
Он отправился в Шанхай и столицу Нанкин, чтобы встретиться с русскими тайно. Чтобы замести следы, Юный маршал удачно использовал образ плейбоя. Однажды, вспоминает его американский пилот, «маршал заставил меня лететь отвесно, касаясь одним крылом улицы, мимо окон «Парк-отеля». Мы летели на расстоянии 10 футов от фасада, и от шума мотора оконные стекла дребезжали, как кастаньеты». Это представление было разыграно перед отелем, где жила одна из подружек Юного маршала. «Возможно, это вас рассмешит, — с улыбкой рассказывал в 1993 году маршал, которому исполнился девяносто один год, — но в то время Дай Ли [глава разведки Чан Кайши] делал все возможное, чтобы обнаружить мое месторасположение, и думал, что я просто развлекаюсь с девушками. Но на самом деле я занимался серьезными делами…»
Юный маршал ясно дал понять русским, что готов пойти на компромисс с красными и начать «решительную борьбу против Японии», чего не делал Чан Кайши. В обмен маршал хотел, чтобы Москва оказала ему поддержку в смещении Чан Кайши и помогла стать руководителем Китая.
Эта сделка выглядела очень соблазнительной для Сталина, потому что обещала то единственное, о чем мечтал кремлевский вождь, — чтобы Китай развязал масштабную войну против Японии, которая с 1931 года вторгалась на территорию Китая и отхватывала от нее солидные куски. Отобрав Маньчжурию, Токио в ноябре 1935 года установил очередной марионеточный режим в Северном Китае, однако Чан Кайши по-прежнему избегал войны. Сталин опасался, что Япония может повернуть на север и атаковать Советский Союз.
Целью Сталина было отвлечь Японию от Советского Союза, заманив ее армии на огромные просторы Китая, чтобы они там и застряли. Москва изо всех сил пыталась заставить китайцев развязать войну с Японией, тщательно скрывая собственные намерения. Москва организовывала студенческие демонстрации, и многочисленные агенты, особенно госпожа Сунь Ятсен и невестка Чан Кайши, формировали группы давления, чтобы заставить Нанкин действовать.
Чан Кайши не хотел ни уступать Японии, ни развязывать войну. Он считал, что у Китая нет шанса на победу и что объявление войны Токио приведет к гибели его страны. Он придерживался промежуточной позиции — не уступать, но и не нападать. Так можно было продолжать до бесконечности, благодаря размерам Китая и тому, что японцы наступали не спеша. Возможно, Чан Кайши даже тешил себя надеждой, что Япония скоро обернется к России и оставит Китай в покое.
Таким образом, предложение Юного маршала понравилось Сталину, однако он ему не доверял. Он не верил, что бывший маньчжурский правитель сумеет удержать Китай в своих руках и выиграть войну. Если в Китае начнется междоусобная война, это упростит задачу Японии и, следовательно, увеличит угрозу Советскому Союзу.
Московские лидеры были слишком осторожны, чтобы прямо отклонить предложение Юного маршала. Русские продолжали поддерживать его, говоря, что подумают над его предложением, чтобы он помогал китайским красным. Советские дипломаты просили Юного маршала тайно наладить связь с КПК. Первые переговоры между представителем КПК и маршалом состоялись 20 января 1936 года.