– Что всё? – Эвинка продолжает врать?

– Не иж Эвина я. – Она смотрит вперёд, и на её глазах выступают слёзы. Что? Но её волосы и глаза, где ещё может жить такой человек, как она? – Не отшюда я вообще. Мештшо, родом я отшкуда, жа находитшя горами. – Она смотрит на заснеженные вершины гор, и у меня кружится голова. – Не тшак тшам вшё, как ждешь. В лешах чудовищ нетш тшам, волков шветшящихшя или ражмером ш лошадь лошей. Книг даже нетш у наш, – смеётся она. – Ишпольжуем мы швитки.

Я отодвигаюсь от неё. Она лгала всё это время.

Она шумно выдыхает и, заикаясь, продолжает сквозь слёзы:

– Д-друг лучший мой. Иж-жа меня он у-умер. Шмиритшя ш этшим не ш-шмогла я. И вшё я ижучила п-потшому, што ш магией в швяжи. Вернутшь иж мёртшвых ч-человека, не было шилы подобной в жемле моей. Феникш иж Шолии единштшвенный шпошобен н-на тшакое. Вотш почему перешекла я г-горы.

Из моих глаз текут слёзы.

– Как долго вы живёте там? Почему ваши люди не помогали нам всё это время?

Она вздыхает.

– Шкажали мне, што Шолия мертшва. Што монштшры вшех людей убили. Когда пришла я, удивилашь людей живых увидев. Но мошет… – Она качает головой. – Не важно этшо. Когда пришла, я поняла, што Шолнце и Небешный, наверняка почтши, подделка. Никтшо бы иж моей жемли шюда идтши бы не ришкнул бы. Да и жа чем шпашатшь каких-тшо нежнакомцев кучку? Шюда пришла я тшолько иж-жа друга.

Она пинает пяткой камни.

– Но я влюбилашь в этшо вшё потом. В леш, в Шолию, в моих дружей… – Её глаза метнулись ко мне. – И поняла я, друг мой этшого хотшел бы. Он говорил, вшегда ештшь вышший шмышл. Причина, по котшорой я горы перешла и вштшретшила тшебя.

– Вэл, я не понимаю. – Мне кажется, к этому моменту мой мозг уже раз двадцать закипел. Слишком много информации за один раз.

– Не видишь ражве?.. – Она берёт мои ладони в свои. – Небешный – горы перешедший человек. Я горы перешла. Небешный наштшоящий – я. – Она улыбается мне. Мои щёки краснеют. – А жначитш, Шолнце выбиратшь – моя жадача. Тшебя. Тшебя я выбираю.

Моё сердце безотчётно заходится от радости. Она – настоящий Небесный. И она выбирает меня.

– Н-но почему?

– Тшы героиня, – она касается моей груди. – Была тшы ей ш тех пор, как отш ражбойников меня шпашла. Потшом тшы ж Беленом шражалашь, а тшебе почтши не помогла. Но победила вшё равно тшы. Тшы Фемуша шпашла, меня шпашла тшы отш моршкого чуда-юда. Шпашла тшы даже Шолию и феникша попутшно приручила! Вшё тшы. Вшегда одна лишь тшы. – Моё сердце пропускает удар. Я оборачиваюсь на феникса, который продолжает настороженно наблюдать за нами с Вэл.

Один вопрос по-прежнему просится наружу, сжигая мне горло.

– Почему ты делаешь это сейчас? В чём смысл выбора Солнца?

– Я догадалась потшому што! Ештшь шпошоб Шолию шпаштши. Вшё этшо оштшановитшь! – она окидывает рукой лес и Рассветные горы. – Штоб горы этши жжечь, поглотшишь феникша тшы шилу. – Она берёт меня за плечи. – Тшы жделатшь этшо можешь. Тшы Шолию шпашёшь.

Спасу Солию. Мой желудок сжимается. Это то, чего я всегда хотела, но… что-то здесь неправильно. Я снова смотрю на феникса. Вокруг него пульсирует огненное сияние, словно бьющееся сердце. Сердце леса.