Всю жизнь я мучилась из-за того, что, как выяснилось, было предопределено ещё до моего рождения. И что в итоге оказалось фальшивкой. Сколько ещё людей живут подобным образом? Скольких ещё детей заставляют поверить, что они никто и вынуждены ждать, пока фальшивое Солнце спасёт их, вместо того чтобы спасать себя самим?

– Ну, так? – кашляет Белен.

– Извини. Я просто хотела подышать свежим воздухом. Зачем ты пришёл?

Он подошёл ко мне, но рядом не сел, предпочитая смотреть сверху вниз.

– Чтобы собрать доказательства.

– Доказательства? – хихикаю я. – Мы везём этих разбойников в Крэйл. Разве у вас не бросают в застенок всех подряд без суда и следствия?

– Говоришь как настоящая валендка. В твоей деревне даже нет темниц! – Я закатываю глаза. Тогда высокий четырнадцатилетний подросток прочищает горло: – Крэйл всегда отправляет худших узников, тех, кто представляет угрозу для всей страны, в Эвин. А там их судят по-настоящему, с доказательствами.

Значит, разбойники отправятся прямиком в Эвин? Костяной, вероятно, никогда больше не увидит солнечного света. Никто даже не узнает, кто он на самом деле… Мои внутренности неприятно сжимаются. Никто, кроме меня. Светло-карие глаза Белена словно заглядывают мне прямо в душу.

Он наклоняет голову и снова откашливается:

– Ну, я пойду. Спускайся, когда будешь готова.

– Хорошо, – киваю я. Ощущение накатывающей тошноты только усиливается. Белен тоже понятия не имеет. Никто, совершенно никто не имеет понятия, что вся наша история, вся наша культура оказалась одной большой наглой ложью. И теперь мы собираемся отдать единственное доказательство, изобличающее лжецов, самим же лжецам. Должна ли я вывести их на чистую воду? Но что, если, сделав это, я только всё испорчу? Что, если Лорды и Леди Эвина правы и Солия действительно нуждается в герое для поднятия боевого духа?

– Приветш, – Вэл легонько похлопывает меня по плечу. Я смотрю на феникса, сидящего на дереве под нами. Каким-то чудом он чувствует мой взгляд и поворачивается ко мне, глядя прямо мне в глаза сквозь тонкие щёлочки своих подрагивающих век. Вэл плюхается рядом со мной. Он всё ещё хочет отвезти его в Эвин? Он спас мне жизнь, и если дела действительно обстоят так, как рассказал Костяной… то я не уверена, что теперь смирюсь с этим. Вэл хихикает: – Тшо, што жделала шегодня тшы – бежумие чиштшое. Коштшяного победила. Феникша шпашла. Вше говорятш об этом.

Вот тут приходит мой черёд смеяться:

– Сомневаюсь. Они уже и забыли об обычной деревенской девочке. – Потом беспокойство снова возвращается ко мне, и я сжимаю челюсти. – Ты соврала мне.

Она отводит глаза:

– Я жащитшитшь шебя хотшела.

Мои щёки вспыхивают.

– Защитить себя? Это каким, интересно, образом правда о том, что Небесный, Солнце и вообще вся наша традиция выбирать героев – просто схема, придуманная твоими драгоценными эвинцами, угрожает лично тебе?!

Вэл вздрагивает. Я практически вижу, как волоски на её шее встают дыбом.

– О! О чём тшы говоришь, не понимаю я. Что обо мне вшё поняла тшы, я думала.