— Между прочим, меня распял Люциус Малфой, и если бы не ты, он вырезал бы пентаграмму на моём животе, чтобы я не плодила грязнокровок.

— Да, пожалуй, я зря ною, но нет, а как же Хагрид? Я только представил… У него был даже больше, чем у Кингсли…

— Нет! Нет, молчи, даже думать не хочу. Хорошо хоть Арагога не привёл.

Гарри хохотнул, уткнулся губами в шею Гермионы и посадил её к себе на колени: — Он вроде как умер.

— Квирелл тоже, и тем не менее он замотал меня, как мумию, в ткань от своего тюрбана, оставив только интимные места.

— Это было незабываемое зрелище, — усмехнулся Гарри и поднял взгляд.

— Если ты кому-нибудь…

— А кому, Гермиона? Здесь нет никого, кроме нас. Даже Джинни, наверное, уже исчезла вместе с её тремя сотнями свадебных платьев.

— Три сотни? — удивилась Гермиона.

— Ага, начала надевать каждое по очереди. Вручную. Я позорно сбежал. Мы здесь одни, — он перекинул одну её ногу через себя. Теперь она сидела лицом к нему и смущалась от собственных постыдных фантазий, хотя после того, что с ними уже было, какой может быть стыд. Удивительно, что она вообще ещё способна чувствовать смущение. — Я так привык, что мы с тобой одни. Даже там в палатке. Я каждый день задаю себе вопрос, — вдруг зашептал он и зарылся носом в её ключицу, вдыхая аромат тела Гермионы.

— Какой? — дрожащим голосом спросила она, поглаживая его по спине и чувствуя попой, как твердеет член Гарри. Он, конечно, не был большим, но очень крепким и даже красивым. Гермиона нередко думала о том, чтобы попробовать его на вкус, особенно когда фаллос Теодора Нотта тыкался ей в щёку. Она, конечно, тогда взбрыкнула и со всей силы ударила наглеца по причиндалам, но мысль о члене Гарри не оставляла её.

— Проснусь ли я завтра с Гермионой?

— Гарри… — она замерла, будучи не в силах пошевелится, чувствуя, как плавятся её внутренности от нежной ласки губ Гарри, целующих её шею, и силы рук, которыми он поглаживал её бёдра.

— И мне захотелось этого. Не просто проснуться и жить дальше, а проснуться с тобой, пусть даже этот день снова будет повторяться, потому что с тобой не страшно. С тобой ничего не страшно, — сформулировал свои мысли он.

— Гарри, — это всё, что могла вымолвить Гермиона. Его слова в точности отражали её чувства. Чувства, которые стали такими неправильными по отношению к лучшему другу, и это вызывало поток восторга и эйфории внутри всего тела.

Его губы нашли её, и Гермиона приникла к Гарри теснее и потёрлась промежностью о его желание. Это казалось таким правильным, таким естественным, а поцелуй таким сладким, что Гермиона застонала, и Гарри вторил ей, руками поглаживая её ягодицы через ткань джинсов.

Они оторвались друг от друга и смущённо улыбнулись.

— Может быть, это и есть ответ?

— Мы?

— Да, мы входили в Выручай-комнату, не осознавая своих желаний, вот она нам и подсовывала разные варианты.