Он произнес последние слова чопорно, самодовольно и с полной уверенностью, словно был допущен к тайной информации.

Ричер ничего ему не ответил.

Они проехали мимо небольшой группы усталых людей, сражающихся с горой стального лома., У них были сгорбленные спины и опущенные плечи. «А ведь нет еще и восьми утра, — подумал Ричер. — Им работать больше десяти часов».

— Господь присматривает за ними, — сказал Тарман.

— Вы уверены?

— Так Он мне говорит.

— Он и за вами присматривает?

— Он знает, что я делаю.

— И одобряет ваши действия?

— Он говорит, что да.

— Тогда почему на вашей церкви стоит громоотвод?

Тарман ничего не ответил. Он стиснул зубы, и его щеки свесились над челюстью. Он медленно вел машину и молчал, пока они не подъехали к загону, ведущему к воротам для персонала. Тарман остановил машину, поставил переключатель скоростей на нейтраль и откинулся на спинку сиденья.

— Теперь вы видели достаточно? — спросил он.

— Вполне, — ответил Ричер.

— Тогда я должен с вами попрощаться, — сказал Тарман. — Полагаю, наши пути более не пересекутся.

Он неловко согнул локоть и протянул Ричеру руку. Ричер ее пожал. Она была мягкой, теплой и словно лишенной костей, точно детский шарик, наполненный водой. Ричер распахнул дверцу, вышел из машины и направился к загону. Вскоре он вышел на парковку.

Все окна в «шевроле» Воэн были разбиты.