— Кто сказал, что я собираюсь быть честным? Главное, чтобы он поехал за нами, большего мне не надо.

Ягри оказался классическим злодеем. Как банально — рассказать жертве о своих планах. Его можно понять, он уверен, что я ничего не смогу сделать со своим знанием, и в этом он, конечно же, прав. Другое дело, кто сказал, что я не рискну побороться за свою жизнь?

Итак, что мы имеем. Лейб пытается загнать Алестера в ловушку, и я этому невольно поспособствовала. Если он поспешит на выручку, то ловушка захлопнется, и мы вместе окажемся в большой беде. Вряд ли Ягри задумал оставить Агеллара в живых, иначе просто взял бы деньги и исчез. Бывший военный опасен для него, и он прекрасно это понимает. Меня же ждет роль непонятно кого, но нет гарантии, что смерть в моем случае не будет гуманнее.

— Вижу, ты впечатлена? — довольно заявил Лейб.

— Вижу, вы любите производить впечатление, — парировала я, унимая внутреннюю дрожь. — Не выплюнешь косточки, не отведав вишни, так что поживем — увидим.

Лицо Ягри пошло бурыми пятнами. Он вскочил с места, навис надо мной и прошипел:

— Маоэл. И пусть порядочные и непорядочные хены делают с тобой все, что им заблагорассудится.

Я пожала плечами, мол, как хотите. Не то, чтобы я опускала руки, но ничего дельного в голову пока не приходило.

К чести Лейба, если таковая вообще существует в природе, он заказал нам ужин. До момента, когда в комнату постучала и вошла неопределенного возраста женщина в длинном балахоне и с сооружением на голове, закрывающим все, кроме лица, с подносом в руках, я была уверена, что мне кусок в горло не полезет. Как только она расставила тарелки и от них пошел аромат, я поняла, что меня можно пытать едой — я расскажу все, что знаю, если мне сейчас дадут хотя бы кусочек.

— Прошу, рия, не побрезгуйте здешней кухней. Жена Зулбара превосходно готовит.

Женщина безмолвно склонилась в почтительном поклоне.

— Пошла прочь, позже придешь, — махнул рукой Ягри, даже не взглянув на нее.

— Зачем вы так с ней? — спросила я, придвигая к себе тарелку. — Что она сделала вам плохого?

— Кутран? — удивленно переспросил Лейб. — О, ничего. Она милейшая женщина. Но ее проблема в том, что она родилась не в той стране, чтобы к ней относились уважительно, — он улыбнулся, но извиняющейся улыбка не выглядела. Скорее, издевательской.

Я увлеклась едой, скрывая в тарелке горящие бешенством глаза. Не важно, в какой стране надлежало бы родиться этой женщине, куда важнее, что ты, подонок, пользуешься тем, что женщин здесь не уважают. Самоутверждаться за чужой счет — как это низко.

Покончив с ужином, я с надеждой покосилась на дверь, которая по моим представлениям вела в ванную.

— Можешь пойти первая, у меня еще кое-какие дела, — милостиво разрешил мой тюремщик.

— Это снять не хотите? — я потрясла наручниками. — Хотелось бы как следует помыться.

— Еще чего. Тебе поможет Кутран. Она же даст новую одежду. Тащить тебя в этом, — Лейб брезгливо ткнул в заляпанную кровью и вывалянную в пыли футболку, — в Хенане чревато последствиями.

Хорошо, хоть только это, — язвительно подумала про себя я.