Грэг несколько раз приглашал ее на обед. Но поняв, что в романтическом плане он ее совсем не интересует и даже нет особенного желания, чтобы он продолжал в том же духе, она намекнула ему, что кое с кем встречается. После этого Грэг больше не искал с ней свиданий.

Подойдя к гробу, мужчины на мгновение преклонили колени.

— Больше не будет вечеров с нашим рассказчиком, — произнесла Мария, когда они встали.

— Невозможно поверить, — прошептала Лили.

Потом к ней подошли Альберт Уэст и Чарльз Михаэльсон.

— Мария, я так сожалею. Не могу поверить. Все это так неожиданно, — сказал Альберт.

— Знаю, знаю, — ответила Мария, взглянув на четверых мужчин, которыми отец так дорожил. — Полицейские с кем-нибудь из вас уже говорили? Мне пришлось дать им список близких друзей, там, конечно, есть и все вы. — Потом она обратилась к Лили: — Не надо говорить, что в этом списке и ваше имя?

«Неужели я заметила внезапное изменение в ком-то из них?» — подумала Мария, хотя уверенности у нее не было, потому что в тот момент вышел похоронный распорядитель и попросил всех пройти мимо гроба для прощания, а потом прямо к машинам. Настало время отправляться в церковь.

Они с мамой ждали, пока все выйдут. С облегчением Мария заметила, что Лили достало ума не прикасаться к телу отца. «Разорвала бы ее на части, если бы она посмела склониться и поцеловать его», — подумала Мария.

Казалось, что мама вообще не понимала, что происходит. Когда Мария подвела ее к гробу, она равнодушно взглянула в лицо покойного мужа и сказала:

— Рада, что он умылся. Так много шума… так много крови…

Мария передала мать Рори и подошла к гробу. «Папа, ты должен был жить еще двадцать лет, — подумала она. — Кто-то должен расплатиться за то, что сделал с тобой».

Она склонилась, прижалась щекой к его щеке и пожалела об этом. Твердое, холодное лицо не принадлежало ее отцу.

Выпрямившись, она прошептала:

— Буду хорошо заботиться о маме. Обещаю тебе.