А потом всё кончилось. Катя опомнилась, задвигалась под ним, стараясь оттолкнуть, а потом испуганным шёпотом заговорила:
— Отпусти, там же родители твои… Андрей, слышишь ли?
Он разозлился, расстроился, был оглушён, потом всё-таки отодвинулся. Не смог лежать и сел, потёр лицо, пытаясь придти в себя. Затем рассмеялся сам над собой, поймав себя на странной мысли, что именно в эту секунду ему не хватает Катиного прикосновения. Да, за стенкой его родители и испытывать стены этого дома на звукоизоляцию, конечно, не стоит, в конце концов, у них есть своя квартира, семейное гнёздышко, где можно всё, что бы они ни захотели. И сейчас, по всем законам жанра, женщина за его спиной должна бы томно и неудовлетворённо потянуться, сказать что-то ласковое, сожалея, что ничего не случилось, и провести рукой по его спине, успокаивая или наоборот разжигая. Катя должна была это сделать, и он этого хотел. Всего секунду, но хотел, Андрею этого не хватило. Но она сжалась в комок у стенки, и наверняка сама переживала случившееся, и ей, возможно, было куда тяжелее, чем ему.
Поднялся, помедлил немного, ожидая вопроса, но Катя молчала, и тогда он сказал:
— Я в душ. А ты, будь добра, засыпай, пока меня нет.
Первой, кого встретили утром понедельника, была Кира. Оказались вместе в лифте, сухо поздоровались и неловко примолкли. Катя стояла рядом с мужем, держала его под руку, и чувствовала, насколько он напряжён. Вот только дело было совсем не в Воропаевой, Андрей второй день старался на жену лишний раз не смотреть, видимо, неудовлетворённость сказывалась. Даже поругались по этому поводу, правда, шёпотом, чтобы Ждановы не слышали, но уже Катя сообщила мужу, что его дурное настроение из-за затянувшегося воздержания, портит всем день. Андрей же в ответ фыркнул, и сказал, что попросит её повторить это слово: воздержание, а сам будет считать, сколько секунд потребуется, чтобы она краснеть начала. Ему вот даже интересно — больше трёх?
И сегодня утром обменялись уже привычным набором колкостей, уже мечтали о том моменте, когда приедут в «Зималетто», разойдутся по своим кабинетам, и тогда уже смогут перевести дух и отдохнуть друг от друга. А вот теперь ещё Кира, которая, не стесняясь, приглядывается к ним, стараясь разглядеть что-то запретное, и приходится снова притворяться и выглядеть счастливыми.
— Как выходные прошли?
Жданов на бывшую невесту посмотрел, подумал немного, после чего обстоятельно кивнул.
— Хорошо. На дачу ездили.
— Правда? Катя, и как вам дом?
— Замечательно.
— Да, я тоже его люблю. Мы с Андрюшей любили туда ездить. В начале наших отношений. Прятались там ото всех.
Катя уставилась на своё искажённое отражение в металлических дверях лифта, а Андрей одарил Воропаеву недовольным взглядом.
— Кира, — предостерегающе произнёс он.
Та вроде бы удивилась.
— Что? Я просто рассказываю.
— Не надо.
Она усмехнулась.
— Да боже ты мой. Хорошо, не буду. Все такие чувствительные, — в шутку посетовала Кира, а сама покосилась на молчавшую Пушкарёву.